— Понял, Леонид Ильич.

— Далее. Совет Министров я озадачу, будешь с ними тесную связь держать. Соответствующие отделы ЦК — тоже. В части их касающихся. Секретность. Надеюсь, что такое государственная тайна никому здесь объяснять не надо? Все работы по этим направлениям должны быть строго засекречены, — Брежнев бросил взгляд на Бесчастного.

— Будет сделано, Леонид Ильич, — сказал генерал-лейтенант.

Эге, подумал я уже не в первый раз. А товарищ Андропов Юрий Владимирович, видать, в опалу попал. Уж не связано ли это с моим гравигенератором и всей историей с похищением? Очень может быть, судя по сегодняшнему разговору. Если так, то мои шансы на достижение поставленных целей резко повышаются. Главное теперь их не упустить.

— Теперь ты, Серёжа. Тебе ведь четырнадцать?

— Если верить документам, Леонид Ильич, то уже шестнадцать.

— Да, помню, мне говорили. Извини, прибавили тебе два года, иначе не получалось вытащить из-за океана. Вытащили бы, конечно, в конце концов, но… — он пожевал губами, знакомо причмокнул.

— Так было проще и надёжнее, — закончил я за него. — Всё понимаю, Леонид Ильич, я не в обиде.

— Вот и хорошо, что не в обиде. Но фактически тебе всё равно четырнадцать, не следует об этом забывать. Всем нам.

— Гайдар в четырнадцать лет полком командовал, — сказал я. — А мои ровесники во время войны по двенадцать часов за станками стояли и в партизанских отрядах фашистов били. Я справлюсь, Леонид Ильич, если вы об этом.

— Не сомневаюсь, что справишься. С твоей-то головой… Мы, коммунисты, в судьбу не верим. Мы сами — судьба. Однако иногда мне кажется, есть что-то такое в нашей жизни, — он пошевелил пальцами, — неуловимое. Знаки. Везение. Фарт, в конце концов, как говорят в народе. Вот если бы не этот котёнок на дороге и не купец-афганец на грузовике… — Брежнев замолчал, задумавшись.

— Начальник кушкинского госпиталя ещё, — сказал папа. — подполковник Алиев Ильдар Хамзатович. Если бы не он, не его мастерство хирурга и врача, боюсь, всё бы закончилось плачевно.

— Да, — сказал Брежнев. — Товарищу Алиеву следует выразить благодарность. Жора, отметь. Но я не об этом. Спрашивается, как так вышло, что авария на дороге где-то в самой южной точке нашей Родины привела не к трагедии, а наоборот, к научному и технологическому рывку? Возможно, крупнейшему за всю историю человечества. Как там было написано в резолюции от кого-то из твоих спецов, Владимир Алексеевич? Сравнимо по значимости с изобретением колеса. Так? Я запомнил.

— Так, Леонид Ильич. Хотя я бы не торопился.

— А я тороплюсь! — жёстко сказал Брежнев. — Мне не так уж и много осталось. В любом случае. Не хочу оставить страну с теми проблемами, которые нас сейчас просто разрывают. Если судьба, фарт, бог или чёрт в ступе дают шанс, я его использую, во что бы то ни стало. И другим советую, — Брежнев пару секунд неотрывно смотрел на Кириллина, пока тот не отвёл взгляд. — Ладно, — продолжил Генеральный секретарь ЦК КПСС, — будем считать это лирическим отступлением. Тебе нужен статус, Серёжа. Никто не станет относиться серьёзно к школьнику. Поэтому твоя задача — в ближайшее время закончить школу и получить аттестат о среднем образовании. А уже в следующем году — поступить в институт. Сможешь?

— Не вижу препятствий, Леонид Ильич.

— Это хорошо, — усмехнулся Брежнев. — Препятствий он не видит, ишь ты… Так вот, чтобы препятствий у тебя было поменьше, сделаем тебя для начала консультантом по научно-техническим вопросам. ЦК и Верховного Совета. Думаю, соответствующих удостоверений будет достаточно, чтобы убрать… препятствия.

— Мы ему ещё наше дадим, Леонид Ильич, — подал голос Бесчастнов, — комитетское. Внештатного сотрудника. На всякий случай.

— Лишним не будет, — согласился Брежнев. — А то знаю я наших бюрократов — без бумажки ты букашка. Ну и начинаем работать. Жду результатов как можно скорее.

— Это ещё не всё, Леонид Ильич, — сказал я.

— Что ещё?

— Ваше здоровье, Леонид Ильич. Я слегка поправил, но совсем слегка. Нужны ещё сеансы.

— Начинается… — проворчал Брежнев.

— Можем не делать, — сказал я. — Но тогда забудьте о бодрости и энергии. О нормальном сне без снотворного тоже забудьте.

— Откуда ты знаешь, что я плохо сплю?

— Прапрадед по матери, — напомнил я. — И вообще, это не только в ваших интересах, но и всей страны. О своих собственных я уже молчу. Мне же палки в колёса начнут вставлять со всех сторон. А кому их обламывать? Кроме вас некому.

Брежнев хмыкнул. Видимо, представил себя в роли обламывателя палок в колёсах стремительного прогресса.

— Сколько тебе нужно сеансов?

— От восьми до десяти, — сказал я. — По двадцать минут на каждый.

— Ну это ещё ладно, — пробурчал Брежнев. — Жора, организуй. График и прочее.

— Сделаем, Леонид Ильич, — кивнул Цуканов.

— Теперь последнее, — сказал Брежнев. — Машина и охрана. Второй раз мы на эти грабли не наступим.

— Никакой охраны, Леонид Ильич, — сказал я. — Машина с водителем — ладно, согласен. Но никакой охраны. Я категорически против.

— Ну, знаешь ли, против, не против, а придётся терпеть. Я же терплю.

— Вы — глава государства. А я — никому не известный мальчишка. Охрана — это привлечение внимания. Куда она будет за мной следовать? В магазин, в школу, на спортплощадку, на свидание с девушкой?

— Куда ты — туда и они. А как ты хотел? Назвался груздем — полезай в кузов. Ты слишком ценный кадр для страны, чтобы тебя терять. Ты думаешь, только на ЦРУ у тебя были виды? Есть и другие, будь уверен. Врагов у нас хватает, и они не дремлют.

Так, просто отговорить не вышло. Ладно, зайдём с козырей.

— Леонид Ильич, — сказал я как можно мягче. — Вам рассказывали, как я ушёл из здания ЦРУ в Лэнгли?

— Какие-то небылицы, — буркнул Брежнев. — Якобы ты сумел обмануть охрану. Причём так ловко, что никто поначалу ничего не заметил. А когда заметили, было поздно, — ты уже уехал на угнанной машине.

— Было немного иначе, но не слишком далеко от истины, — сказал я. —