«Да, я знаю учителя Цзи. Но сейчас его нет на месте, он недавно уехал в дальнюю поездку. Впрочем, перед отъездом он мне кое-что оставил. Быть может, предвидел, что вам предначертано обратиться к нему за помощью. В общем, я попытаюсь помочь, но не уверен в успехе. Будьте готовы ко всему».

Пин Цяньжу немедленно откликнулась: «Сколько возьмете? Мы все заплатим, вы только спасите его!» – Затем, взяв небольшую паузу, она по сигналу Сюань Цзи добавила: «Мы готовы заплатить половину суммы авансом. Не получится помочь – все равно оставьте деньги себе. Лишь бы вы свели нас с учителем Цзи!»

Решив, что имеет дело с богатыми дурачками, таинственный собеседник не заставил себя ждать. Едва Пин Цяньжу отправила сообщение про оплату, как ей тут же назначили время и место встречи.

Да уж, никаких манер, присущих учителю или мастеру-даосу…

– Выдвигаемся! – с ликованием объявил Сюань Цзи.

Между тем самолет, рассекая гряду облаков, стал снижаться для посадки. В лучах солнца блеснула эмблема Бюро, размещенная на киле хвоста – меч в переплетении двух лоз. Через некоторое время самолет сел в аэропорту района городского подчинения Дунчуань.

Как оказалось, командированных коллег приехал встречать только водитель, поскольку весь Региональный оперативный отдел посадили на карантин – руководство подозревало, что они стали жертвами массового заражения Зеркальными бабочками. Что ж, хорошо, что приехал, тем более по машинам, которые он предоставил, было ясно: в районе Дунчуань живут состоятельные люди. По крайней мере, марки и модели оказались на пару классов выше, чем служебные машины отделов в Чиюань, слаборазвитой экономической зоны.

Рассевшись по машинам, они отправились к месту встречи с мошенником. Оказавшись в салоне, его превосходительство жэньмо, заточенный в мече, задумал выглянуть наружу и немного «проветриться». Естественно, предупредив о своих намерениях. Перед тем как к нему нагрянули, Сюань Цзи уловил какой-то тонкий звон, поднявшийся из глубин моря сознания. Догадавшись, что это значит, Сюань Цзи за секунду собрался и приготовился к вторжению демона.

Пускай Шэн Линъюань был из тех, у кого не найдешь ни стыда, ни совести, однако он решил придерживаться достигнутого соглашения. Тем более еще при жизни он имел привычку продумывать все до мелочей, каждый свой шаг. Если, конечно, не впадал в ярость и не убивал всех, кто под руку попадется.

«Постучав в ворота», он, как того и требует этикет, немного подождал, как бы давая Сюань Цзи возможность привести себя в порядок и приготовиться к встрече, и лишь потом пересек черту. Сам хозяин меча уловил разве что едва различимый шум – это в море сознания пробуждалась еще одна личность.

Сказать по правде, Шэн Линъюань не собирался выходить из созерцания и «проветриваться». И дело не в том, что он не мог усидеть на месте – для такого мастера, как он, уединенные медитации с полным отказом от пищи и сна, длящиеся по несколько недель, были обычным делом. Но как только их компания прилетела в Дунчуань, на него нахлынули воспоминания. Отрешиться от этого потока случайных мыслей и образов он просто не смог. Неужели… он уже бывал здесь? Впрочем, выудить из глубин памяти хоть что-то существенное не удалось.

Кстати сказать, город Дунчуань оказался типичным мегаполисом с хаотично переплетенными дорожными развязками и лесом небоскребов. Несмотря на середину осени, туристический сезон был в самом разгаре, и всюду царило оживление. Народу – тьма-тьмущая.

В город они въехали уже под вечер. И когда служебный автомобиль поравнялся с очередным туристическим микроавтобусом, алым под лучами закатного солнца, Шэн Линъюань с любопытством заглянул внутрь. Его взгляд упал на группу пожилых людей в оранжевых шапочках. Все громко пели: «Бесстрашно и упорно к победе мы идем, реакционерам смерть мы принесем!»

Слушая странную песенку, Шэн Линъюань не знал, что и думать. Что это за место такое, где можно так сильно шуметь?

Спустя примерно полчаса они добрались до перекрестка, где микроавтобус повернул в сторону, и перед Шэнь Линъюанем открылся вид на пригород района Дунчуань. Вдалеке, окруженные неподвижными облаками, чернели горы. По их склонам крошечными звездочками карабкались огоньки фонарей и на полпути таяли в туманной дымке.

От этого пейзажа у Сюань Цзи вдруг резко запульсировало в висках. Перед глазами встала картинка, по-видимому, сверкнувшая в памяти чудовища-жэньмо: огромное грушевое дерево, опавшие лепестки под ним, застилавшие землю цветочным покрывалом; несколько детей, спрыгнувших с ветвей, но лица не разобрать… Откуда-то издалека раздавалась чья-то песня, но нельзя понять ни слова…

Сцена лишь промелькнула перед глазами Сюань Цзи и тут же растаяла навсегда – это Шэн Линъюань заметил, что кое-что из пробудившихся воспоминаний просочилось наружу, и постарался сосредоточиться, чтобы избавить разум от мыслей.

В то же время в голове у Сюань Цзи заиграла какая-то мелодия, очень похожая на ту, что он выудил из воспоминаний чудовища-жэньмо. Услышав ее, Шэн Линъюань растерялся: «Так ты знаешь ее?»

«Знакомо звучит… – откликнулся Сюань Цзи и потер ладонями лицо. – Может, слышал где-то… В магазинчиках виниловых пластинок любят включать нишевую музыку… Кстати, а что это?»

Шэн Линъюань промолчал: то ли действительно не помнил, то ли не хотел отвечать. В свою очередь, Сюань Цзи почувствовал, что сейчас древнего демона всецело занимают лишь виды за окном, поэтому, очистив разум, из вредности стал прокручивать у себя в голове мотив таинственной мелодии.

К тому времени, как они добрались до пункта назначения, сознание Сюань Цзи настолько очистилось, что там играла лишь песенка на непонятном языке.

* * *

«Ловлю на живца» решили устроить в небольшом безлюдном парке. Роль богатого лопуха, написавшего комментарий, отвели Лао Ло и посадили его за руль минивэна. Позади него, на заднем сиденье, оставили Ян Чао, которого заставили сыграть «одержимого». Он пытался возражать, но его робкий протест не увенчался успехом. Помогая вжиться в роль, коллеги насильно закутали его в несколько курток и одеял, а потом перевязали так плотно, что Ян Чао стал напоминать видом кулек из бамбуковых листьев вроде цзунцзы, но только без риса. Для большей убедительности студента разукрасили синяками и кровоподтеками, нарисованными с помощью косметики. В таком виде он и правда выглядел бесноватым, да таким несчастным, что взглянешь на него – и сердце кровью обольется.

Что до Сюань Цзи, то он вместе с Пин Цяньжу взял другую машину и засел в засаде.

Поначалу Пин Цяньжу не сводила с Сюань Цзи глаз – план она едва понимала, поэтому хотела уточнить детали, но так и не решилась. А ее новому эксцентричному начальству до ее нужд не было никакого дела: Сюань Цзи