class="p1">Она шла по римским улицам одна без сопровождения рабов, которые могли бы ее охранять, шла быстро, словно летела по ветру, ничего не замечая вокруг и думая только о мгновении, когда увидит Марка. В этот день он неспешно прогуливался по комнате, делая несложные физические упражнения, дабы узнать, зарубцевались ли раны и готов ли он к обычной жизни. Филипп из Тралл замешивал очередной травяной отвар, бормоча молитвы об упокоении своей семьи. Марция ворвалась в дом, неистово скинула с себя одежду и бросилась к трибуну, словно не видела его целую вечность. Старик Филипп, крестясь и приходя в ужас от такого проявления сладострастия, быстро покинул дом. А Марк Квинтиллиан оказался под такой мощной атакой Марции, что она заменила ему все упражнения на много дней вперед. И лишь когда вечер заглянул в их единственное окно и цветы в храме Юноны тронул первый признак увядания, любовники уснули, крепко прижавшись друг к другу.

Как-то Квинтиллиан спросил у Марции, не знает ли она, что случилось с семьей старика Филиппа, о которой он постоянно молится христианскому богу, ведь сам лекарь постоянно отмалчивался перед трибуном. Марция рассказала ему о жестокой расправе над его старой женой, сестрой и племянницей, которых убил торговец Клодий из-за того, что Филипп не смог вылечить его сына. О том, что Филипп не может и не хочет мстить, ведь Христос велел прощать. Квинтиллиан не понимал этой восточной веры, считал, что создана она для слабаков, но та самоотверженность, с которой Филипп ухаживал за ним, заставляла преторианца относиться к нему с уважением и благодарностью. Марция с грустью добавила, что некому отомстить за этого хорошего, доброго человека, который все деньги, что она ему дает, раздает бедным, покупает им еду и лекарства, сам же довольствуется крохами. Если бы она могла, не раскрывая причины, по которой она узнала Филиппа из Тралл, пожаловаться на торговца Клодия императору, то тогда бы дело с убийцей решилось быстро. Но сейчас, когда Эклект жутко ревнует ее, посылает за ней следить своих рабов, а Флавия Тициана постоянно нашептывает Пертинаксу гадости про нее, раскрытие связи с Квинтиллианом может дорого обойтись. Она хотела поговорить с префектом вигилов Плавтианом, чтобы он наказал Клодия, но этот верный пес Коммода, зная теперь, что это Марция убила его друга и благодетеля, даже не захотел ее принять.

Марк Квинтиллиан понял свою любимую без лишних слов.

Гален не успел нанести последний визит в дом, где лечился трибун, и окончательно сказать, когда тот будет здоров и сможет вернуться к своим обязанностям, а Квинтиллиан уже гулял по римским улицам. Накануне Эмилий Лет прислал ему новую тогу, тунику, ожидая вскоре увидеть у себя. Вместе с одеждой был меч и кошель с деньгами.

Он пошел к Овощному рынку, расположенному между склоном Капитолийского холма, театром Марцелла и старым римским портом. Сквозь людские толпы Квинтиллиан пробрался к ближайшему термополию и остановился расспросить про торговца Клодия. У термополия с аляповатым рисунком беременной коровы на фасаде прилавка сгрудились преимущественно рабы и бедняки, поедая кашу, хлеб, политый оливковым маслом, и запивая все это вином за два асса кувшин. Преторианец и не надеялся, что, имея такой представительный вид и чистую новую тогу, он, заказав самую простую еду, разговорит завсегдатаев этой забегаловки. Но все-таки заказал себе вино, чтоб узнать, какое пойло пьет римский плебс. Посетители недоверчиво смотрели на него, не понимая, что господин делает среди бедняков и рабов. Хозяин термополия, узнав, что в его лавке появился богатый человек, вынес ему вино получше. Однако и оно заставило Квинтиллиана, привыкшего к роскошной, сытой жизни преторианца, поперхнуться. Тем не менее он отпил красной кислятины немного больше, чем сбирался, а потом спросил у хозяина про торговца Клодия.

На удивление, ему сразу указали нужный дом, а кто-то из бедняков в надежде на подачку вызвался проводить Квинтиллиана. Преторианец подумал, что раз уж все равно его тут запомнят, так пусть говорят только хорошее. И он громко сказал, что сегодня у него праздник и он хочет угостить добрый римский народ. После чего бросил на прилавок термополия горсть новеньких денариев и один ауреус, велев хозяину накормить и напоить всех до отвала. Толпа вокруг лавки пришла в восторг, потребовав назвать имя благодетеля, за которого они станут возносить молитвы Юпитеру. Квинтиллиан назвал первое же пришедшее на ум имя и пошел один к дому Клодия.

Пропустив телегу, груженную свежими овощами, и трех покупателей, спорящих из-за цен на спаржу и капусту, он подошел к двухэтажному дому, стоявшему рядом с храмом богини надежды Спес. Квинтиллиан усмехнулся такому соседству. Неужели богиня поможет Клодию?

Лавка на первом этаже дома была сплошь завалена свежими овощами. Два раба, мощные с виду, ловко торговали. Удивившись богатому покупателю, они сразу провели Квинтиллиана в комнату за лавкой, уверив, что сам Клодий скоро будет.

Квинтиллиан сел за стол, положил перед собой меч, накрыв его складкой тоги, и стал думать, как ему поступить. Никакой определенный план он заранее не составил. Задумавшись, он смотрел на дверь, ожидая входа хозяина. Вдруг позади себя он услышал шаги, и по старой армейской выучке, ожидая нападения врага сзади, резко повернулся, направив вперед меч.

Перед ним стояла молоденькая девушка с грудным ребенком на руках. Она вскрикнула, увидев оружие.

– Кто ты? – сурово спросил Квинтиллиан.

– Тития Клодия, – робко отвечала девушка.

– Значит, жена торговца Клодия?

– Да, господин.

– А этот ребенок на твоих руках?

– Мой сын.

– То есть сын Клодия?

– Да.

Квинтиллиан спрятал меч под складку тоги.

– Подойди ко мне, не бойся.

Девушка робко подошла. Ребенок непонимающе смотрел на незнакомца, и казалось по его надувшимся губкам, он готов заплакать.

– У Клодия ведь был взрослый сын, я не ошибаюсь?

– Да, господин, но случилось несчастье – он умер.

– А потом он взял тебя в жены?

– К чему эти вопросы, господин? – заволновалась Тития Клодия, обнимая малыша.

– Простые вопросы. Ведь на них несложно ответить. Скажи, почему у тебя синяки на лице? Он тебя бьет? Нет, не отнекивайся, я в этом деле понимаю. Ты пыталась замазать синяки, но у тебя не совсем удачно получилось.

– Он мой муж, – покорно ответила девушка и потупилась. Ребенок на ее руках заснул.

– Ребенок у тебя какой-то хилый.

– Часто болеет.

– Клодий признал его?

– Да.

– Фактически этот мальчуган на твоих руках – наследник лавки и всего этого дома?

Девушка, не отрывая взгляда от меча, накрытого тогой, в ужасе попятилась назад.

– Что вам здесь нужно, господин? Уходите, оставьте нас в покое.

– От тебя