* * *

— Какой странный вкус… Что это? — спросила Йоки, в очередной раз посасывая Этеро-Цке через соломинку.

— Виски с пеплом, — ответил ей Странник с интересом наблюдая за процессом поглощения напитка Спутницей, — Как ты… Как у тебя вообще получается пить? — Странник указал рукой на ее закрытый шлем и попытался разглядеть отверстие, через которое Йоки поглощала напиток.

В ответ Спутница молча поднесла соломинку к нижней части шлема, и вставила ее в фильтр, по совместительству являющийся еще и голосовым динамиком, после чего раздался булькающий звук из сосуда.

— Вернемся к делу, — прервал их диалог Брат, который теперь выглядел значительно более подобающе бледным золторианцам. Его волосы, собранные в хвост, и длинная борода пытались левитировать, однако под своей тяжестью они лишь подрагивали в такт его словам. Типичный комбинезон с ковчега чем-то напоминал обычную золторианскую одежду, поэтому у Странника появилось странное ощущение, будто бы он вновь вернулся на Золу. Была лишь одна разница между тогда и сейчас: сейчас вероятней всего почти все золторианцы, которых Странник мог видеть тогда, либо похищены, либо мертвы. И воспоминание об этом вновь придало лицу человека серьезный вид.

— Начну сначала, — вступил Брат, — В первый же день, когда я здесь очутился, я почувствовал неладное. Это поле. Оно как будто давило на психику. Не знаю, как вы, но я ощутил его моментально. Что-то пыталось пробраться ко мне в голову. И я знал, что от машин ничего хорошего ожидать не стоит.

— А как же другие золторианцы? — спросил Странник, — Нам сказали, что из светлых ты здесь не один.

— Да, — с печалью в голосе ответил Брат, — Я почти никого из них не знал. И здесь нас разделили. Я надеялся, что они тоже заметили это воздействие, и сопротивлялись как я. В конце концов, у нас есть опыт в подобных вещах, — Странник догадался, что речь шла о способностях светлых во взаимодействии, — Но, к сожалению, они все в конечном итоге сдались, или даже не пытались, я не знаю, — золторианец взглянул на человека и грустно усмехнулся, — Мне удалось обмануть машин, я притворился, что поле работает на меня. Но когда я выбрался из комнаты и попал во внешнюю сферу, я понял, что мои сородичи не притворяются, — Брат выдохнул, — Они как будто совсем ничего не помнили. И это был еще не худший вариант. Остальные были, как зомби.

— Да, мы видели одного такого, — вступила в диалог Спутница, — Его звали Дайтон, кажется.

Брат кивнул ей и продолжил:

— В конечном итоге я понял, что возможно я единственный в своем уме на все это место. Я много кого встречал и пытался говорить с ними. К слову, — золторианец внезапно встрепенулся, — Темные? — он адресовал свой вопрос обоим своим собеседникам сразу, но не дал им возможности ответить, — Никогда не встречал темных наших. Я слышал легенды на Золе, что раньше, до великой катастрофы мы были потемнее, но… Я так многое хотел бы с ними обсудить, — Брат снова погрустнел, — А в таком состоянии им как будто вообще ни до чего дела нет. Но ладно, — он тряхнул головой, отчего его волосы вновь пришли в движение, — Что насчет вас? Вы сразу заметили это поле?

— До нас дошло несколько позже, — с неудовольствием ответил Странник, — На несколько недель позже. Я до сих пор чувствую, что в моей голове какая-то каша.

— Это обратимо, — ответил Брат, — Здесь поле совсем не действует, а во внешней сфере оно слабо, и служит лишь для подпитки. Через несколько дней все вернется в норму. — он сложил руки в замок и продолжил, — Как я и сказал, во внешней сфере я обнаружил сотни живых. Мало того, что они не пытались бороться с воздействием, многие сами помогали этой гадости проникать в их головы. Особенно темные. Я попытался до них достучаться, до их разума, но меня попросту не пускали. Их блоки против взаимодействия сильны.

— Ты уверен? — вмешался Странник, — Все темные, которых я встречал не были сильны в этом.

— О. Они могут не обладать никакими способностями, или попросту не знать о них, — Брат грустно улыбнулся, — Но, когда они не захотят чего-то слышать, они не будут слушать. Понимание этого пришло ко мне достаточно быстро, и тогда я просто перестал пытаться. К тому моменту у меня уже появилась репутация ненормального. Что ж, — Брат откинулся на спинку стула, на котором сидел, — Это было даже на пользу. Меня начали обходить стороной, или попросту не замечали. И я мог заниматься любыми «глупостями», как они для себя это называли. Оставалась только одна проблема. Пенаты, — с этими словами Брат бросил взгляд на Роджера, все еще висевшего у входа в модуль.

Золторианец повернулся обратно к паре и развел руками, — Я не знал, как себя с ними вести, и откровенно их побаивался. Но потом я заметил, что они не проявляют агрессию, как все остальные машины, которых я раньше встречал. Более того, они позволяли себя трогать другим, с ними даже дети играли! Такое впечатление, что все просто забыли кто такие машины на самом деле, но, ах да. Им же промыли мозги, — золторианец несколько раз провел ладонью по бороде, — Я мог к ним приблизится, мог делать почти все что угодно, но я не представлял, как сделать так, чтобы они меня не замечали, как и живые. Ведь с ними не договориться. И тут мне пришла в голову очень странная идея, — Брат обвел взглядом присутствующих, — У меня уже был опыт общения с, так скажем, не совсем живыми предметами.

Странник вспомнил, ту ситуацию на Золе, когда Брат усилием мысли заставил дверь из биоматериала открыться, и ухмыльнувшись вновь вернулся к монологу золорианца.

— Я подумал: «А что, если, я могу проникнуть и в их мысли тоже? Они же все-таки существа, обладающие сознанием, значит у них есть и мысли». Как оказалось, нет. В привычном смысле. Однако, как вы можете видеть, Роджер здесь, — Брат махнул рукой в сторону пената, — Но вернемся к сути. Если разум живых существ состоит из мыслей, которые порождают химические реакции в нейронах их мозга, если мы конечно берем в расчет живых, которые устроены подобно нам с вами, то у машин все устроено совершенно иначе. Если у живых можно зацепится за конкретную мысль, повести ее в другую сторону, словно невидимой нитью, заставляя мозг подстраиваться под