Ненси пожелала мне блистать как королева и отключилась.

Линза снова зажужжала. Нажав на картинку, я улыбнулась Змею:

– Как ты?

– Чувствую себя медным тазом, который натерли песком! – усмехнулся он.

Оказалось, к приему готовили не только девушек, парням тоже досталось по полной.

Прежде чем пожелать мне спокойной ночи, он сказал:

– Поздравляю с победой, мышка.

– С нашей победой, – добавила я.

Ночь прошла в нервном ожидании часа «икс».

Уснула я под утро. Облачение в платье и превращение меня в достойную лаерну продремала, положившись на помощниц и отличный вкус сестрички. Пришла в себя на платформе, украшенной цветами. За спиной тоже были увитые зеленью и бутонами арки, вставленные друг в друга от большей к меньшей.

Мы стояли четко по центру. Наша команда и солнечные.

Парней облачили во фраки с белыми галстуками. Нас выстроили не по росту, а так, чтобы разбавить темные наряды парней яркими пятнами. Я оказалась между Стейном и Вардом. Солнечную рыжую в желтом платье воткнули между командиром и Бернардом. Я присмотрелась: брат тоже был в перчатках с секретом. В команде бывших противников не хватало игрока, которого отделал наш здоровяк Вард. Доктора не отпустили. Его личная аудиенция пройдет позже.

А пока мы слушали проникновенную речь главы судейского комитета и старались не щуриться от яркого солнца и блеска летающих линз. Незаметно поглядывали на чинно сидящих у платформы гостей и родственников.

От Варда был Эмерсон с супругой. Жена тренера оказалась высокой крепкой женщиной с румянцем во всю щеку. Изящное платье на ней смотрелось странно, так и просилось что-то попроще и такое же прямолинейное, как хозяйка. Она с гордостью поглядывала на сына и с любовью – на мужа. Эмерсон смотрел на всех с превосходством и едва заметно поглаживал руку жены.

Рядом с ними сидела мать Стейна. Выглядела она безупречно. Ей было неприятно находиться в Санердале, однако она была слишком лаерной, чтобы показать это. Только в глубине глаз таилось недовольство.

Мои родители, напротив, выглядели до безобразия счастливыми. Отец – эталон успешности: фрак, выражение собственной исключительности на лице. Мама – образец примерной жены: идеально уложенные в прическу прямые светлые волосы, платье сложного кроя с пышным жабо, легкая накидка.

Папа то и дело поглядывал на Бернарда, но брат был совершенно спокоен. Хотя нет, уголки губ едва заметно подрагивали, словно он боролся со смехом. Прямо как я, когда волнуюсь. Но отец этого не замечал.

Вторым рядом восседали особые гости, одобренные императором. Среди них оказались несколько господ из Вилессы. Их легко можно было опознать по четырем черным кольцам, надетым на левую руку. Для нас – странная традиция, для них – символ того, что у них, и только у них, появились первые темные маги. Кто считает иначе, может получить вызов на дуэль. Неподалеку от иностранных гостей я неожиданно заметила знакомое лицо.

Изабель!

Наша повелительница ставок расположилась рядом с лаерном под пятьдесят лет. Судя по тому, как он поглядывал на ее декольте, а она хлопала ресницами, это был отнюдь не ее отец…

Речь главы судей закончилась, нам вручили грамоты. Линзы сняли миллион проекций с нашими лицами, улыбками, руками, прическами, перчатками… И нас отправили переоблачаться к аудиенции. А гости остались в саду праздновать.

Пока нас переодевали, стало известно, что встреча с императором пройдет в необычном формате. Во-первых, нас поделили. Не по командам, а на две группы. Капитан солнечных и рыжая – в одной, они пойдут первыми. Наша команда и Бернард – вторыми. Во-вторых, разрешили присутствовать одному родственнику. Я даже не сомневалась, кто из моих родителей воспользуется этим разрешением.

Аудиенция с императором проходила в светлом зале с арочными окнами, обилием позолоты на белоснежных, будто покрытых инеем стенах.

Наш правитель, высокий жилистый мужчина с горбинкой на носу и темными глазами восседал на троне, стоящем на возвышении. По правую руку от него, в кресле с высокой спинкой, сидела принцесса. По левую – седая стройная лаерна в возрасте, вдовствующая императрица. Рядом с ней на простом кресле – лаерна Бриар. На пальце фаворитки императора поблескивал знакомый перстень. За спинкой кресла принцессы Стефани топтались сразу трое: неприметный глава тайной службы, маг и проклятийник. Последний был совсем не тем, кто нас проверял и помогал Кристофу. Вдоль сверкающей магическим инеем золотой дорожки, ведущей к шести ступенькам у трона, выстроилась стража.

Наша родня заняла место в паре шагов от двери. Эмерсон, мать Стейна и мой отец.

Мы остановились у входа, ожидая, когда глашатай объявит наши имена и разрешит приблизиться к императору и подняться до третьей ступеньки. Честь, которую оказывали избранным. И победителям Игр.

Первым к императору направился Бернард.

Затаив дыхание, я ждала просьбы брата. Мы близнецы, но я так давно его не понимала, что сомневалась, правильно ли истолковала его слова.

Поднявшись на третью ступеньку, брат после церемонных поздравлений императора и своего не менее протокольного ответа дождался, пока правитель спросит, имеется ли у него просьба.

– Да, ваше императорское величество, – склонив голову, ответил Бернард.

Отец подобрался как гончая, учуявшая добычу.

Император терпеливо ждал, посматривая то на Варда, то на мать Стейна. Она бесстрастно взирала в ответ. Все по этикету. Никаких эмоций. Только ненависть в глазах. Не заметить ее наш правитель не мог, и уголки его губ опустились. А чего он ждал? Радости и благодарностей?

– Моя просьба, ваше императорское величество, – продолжал Бернард, – касается старой истории. Истории, из-за которой наша семья оказалась в опале.

Неужели я ошиблась и брат выполнит приказ батюшки?

Отец с трудом сдерживал радостную улыбку.

Но это будет неправильно!

Дернувшись вперед, я, наплевав на этикет, выпалила:

– Снимите с нас проклятие!

– Прошу снять проклятие, – одновременно со мной сказал Бернард.

Я не ошиблась. Я поторопилась…

В зале воцарилась гробовая тишина.

Казалось, еще секунда, и меня вынесут из зала если не стража, то сам император, темные глаза которого пригвоздили меня к сверкающему камню не хуже булавки.

– Прошу прощения, ваше императорское величество, – пробормотала я, осторожно придерживая подол голубого платья и отступая к Змею, – я несколько поторопилась сформулировать мысли брата.

– Близнецы… – Губы правителя тронула понимающая улыбка.

Над залом едва слышно пронесся вздох облегчения. Только отец сверлил спину Бернарда злым взглядом.

Стейн поймал мою руку, переплел наши пальцы.

– Мы наслышаны о вашем проклятии, – император помахал рукой, новый проклятийник подошел к нему, – и считаем, что его необходимо снять. Но поскольку господин Леннет-старший проявил нечистоплотность, используя проклятие, мы также считаем, что он должен понести наказание.

Наказание?

Я крепче сжала руку Змея. Неужели и мою семью сейчас лишат денег и отправят в ссылку? Нет, не так я хотела освободиться от проклятия! Мама такого не заслужила, бабушка и прабабушка тоже. И тети…

Стейн погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Отвлек, не дав снова натворить глупостей.

– Но так как ваш сын, несмотря на давление, провел все сделки без применения проклятия… и использовал проклятие только на Играх, что не запрещено правилами… – ровным тоном говорил император.

Без? Без проклятия? Бернард – ты гений! Но, тени тебя побери, если ты с самого начала не собирался помогать отцу, зачем устроил представление с откровениями насчет меня?

– …то запрет на предпринимательскую деятельность коснется только вас, господин Леннет-старший, вашего отца и тех, кто одобрил применение проклятия, – закончил император. – Ваш сын и дочери вполне справятся с вашим делом. Более того: мы даем разрешение на торговлю с нашим королевским двором, если их услуги нам подойдут.

Я с трудом сдержала смешок: отец все же получил свою отмену запрета! Только вот ему она никак не поможет.

– Вам рекомендовано отправиться в провинцию и поселиться уединенно, – добавил император. – Немедленно покиньте Санердаль.

А вот и домик. Но не для меня.

Два стражника подошли к отцу. Проходя мимо, он с презрением и злостью посмотрел на меня. Словно я его предала. Но это было не так. Это он предал меня и Бернарда, когда решил использовать проклятие.

За отцом закрылись двери. На душе было тоскливо.

Стейн снова погладил мою руку. В груди сразу стало тепло и уютно. В конце концов, не я заставляла отца нечестно вести дела, когда была жива его сестра, а потом использовать нас с братом. Это его решение. Это его правда. А моя правда вон, стоит рядом и смотрит так, что сердце забывает, в какую сторону ему стучать!

– Приступайте. – Император кивнул проклятийнику.

– Госпожа Леннет, подойдите, – позвал тот, подходя к Бернарду.

Отпустив пальцы Змея, я быстрым шагом, почти бегом, пронеслась по дорожке и поднялась