Стараясь не попадать под обстрел, я внимательно изучила снег вокруг. Потом подняла глаза и тихо выругалась: часть нависающего карниза следила за нами голодными черными провалами глазниц. Белоснежные крылья и шерсть отлично скрывали огромных нетопырей. Снежными смертями их назвали не ради красивого словца. Слепая опасная нежить собиралась в стаи и спускала лавины. Кружа над снежным потоком, они выхватывали добычу. А когда стихия успокаивалась, выкапывали ее, ныряя в толщу льда, снега и камней.

Нам «повезло» встретить сразу трех монстров. Судя по треску, нас заметили. И до того, как на голову обрушится ледник, остались считаные секунды.

Что могу сделать против крылатой напасти?

Солнечная «комета» задела мою руку, оставив ожог. Подув на кожу, я покосилась в сторону окутанной туманом рыжей. Туманная дымка редела, противница испаряла ее, создав вокруг себя что-то вроде сияющей спирали. Через ее завитки она ловко запускала в меня сгустки чар.

Ее бы упрямство – да в мирное русло… Или не мирное?

Уходя от сияющих заклинаний, я прикинула расстояние до крыланов. Остатки тумана помогли добраться до рыжей, зайти со спины и не дойти до состояния прожаренного бифштекса. Взмахом руки убрав туман, я подставила рыжей подножку, схватила ее за плечи и дернула на себя, вместе с ней упав на спину. Запахло паленым. Горела моя куртка, ткань не выдержала встречи со спиралью. Противница выругалась так, что захотелось попросить словарь, где она такое нашла. Сорвавшиеся с ее пальцев «кометы» взвились вверх и ударили по крыланам. Раздалось шипение, и два монстра исчезли, став снегом.

Рыжая вывернулась из моих рук и попыталась сделать то, за что Эмерсон регулярно обещал оторвать нам головы: одновременно две вещи. Убить крылана, сорвавшегося с карниза вместе с лавиной, и обездвижить меня, набросив слепящую солнечную сеть.

Сгусток солнечной магии врезался в карниз, превращая лавину в смертельный поток из льда, снега, камней и воды. Сеть обхватила сугроб, я откатилась в сторону.

На нас несся крылан и лавина. Первого так расстроила гибель товарищей, что он опередил вызванное им же стихийное бедствие.

И это был шанс на спасение!

Оранжевые огоньки ринулись навстречу монстру и окутали его крылья. Послышался удивленный рев. Перепонки на крыльях, выкрученные заклинанием сушки, заставили тварь свалиться на снег в шаге от нас.

– На него! – скомандовала я.

Рыжая не стала артачиться. Мы взгромоздились на дергающегося монстра. Смахнув сдерживающее его заклинание, я вцепилась в белую шерсть. Крылан взревел и ринулся вверх, пытаясь сбросить нас.

Внизу лавина с ревом полировала плато, на котором мы только что были.

Крылан заложил вираж, собираясь нырнуть в поток из снега и камней. Я одарила его крылья целой россыпью огоньков, и плетение растянуло их, сделав жесткими и неподвижными. Это заклинание обычно использовали для растягивания шкур. Наша «шкура» рычала и крутила головой, но вставшие колом крылья не давали свернуть. Мы неторопливо планировали вниз.

Дергая нежить за уши, я направила первый в мире нежителетательный аппарат к леску, подальше от лавины. Крылан хлопнулся на поляну, пропахав в снегу полосу, и замер: заклинание не позволяло шевелить ни крыльями, ни лапами.

Рыжая не удержалась, перелетела через меня и оказалась между лесом и мордой монстра.

Я сползла с шеи крылана.

– Ты хороша, но у тебя нет шансов. – Рыжая замахнулась, в меня полетел сгусток светлой магии.

Единственное, что у меня оказалось под рукой, – крылан. Сдернув удерживающее его заклинание, я рухнула на землю, прикрыв голову руками. Освобожденная нежить ринулась вперед, налетела на «комету» и снесла заклинание и его создательницу. А потом превратилась в кучу снега. Теперь из сугроба торчала только рыжая в зеленые пятна макушка.

– Ты там живая? – поднимая голову, спросила я.

В ответ мне пожелали прогуляться на тот свет вместе с крыланом, из-за которого у солнечной не осталось магии.

А нежить при чем? Она не заставляла бить по мне изо всех сил!

Темный лаз открылся прямо под руками. Нырнув в него точно в прорубь, я вспомнила замысловатое выражение рыжей.

В этот раз меня крутило по темным тоннелям куда дольше. Пару раз что-то холодное касалось руки, но, прежде чем я успевала ударить в ответ, исчезало. Повороты и падения закончились неожиданно. Я с размаху шлепнулась у разлома, заползла в него. Надеюсь, это вырежут из проекций? Другая сторона, и опять тоннель. Вывалилась я на что-то мягкое. Снова.

Проморгавшись, поняла, что сижу на толстом ковре в чужой не то гостиной, не то библиотеке. Большие окна с пасторальным пейзажем за ними (зеленый сад), диван и кресла, шкафы с книгами и просто закрытые, об их содержимом оставалось только догадываться. Все очень пыльное, потрепанное, в паутине, словно тут давно никто не жил.

Ну а что? Заброшенные из-за нежити поселки в нашем королевстве имелись. Почему бы не сделать из них испытательный полигон?

Покосившись на ладони, я удивленно отметила, что они зажили. Последствия беготни по плато и катания на крылане тоже исчезли. Не осталось ни следа от ссадин и ожогов. Вот, значит, что меня касалось: так меня лечили.

Из-за дивана донеслась ругань, потом высунулась мужская ладонь, и наконец явился Бернард целиком. Брат был взъерошен, местами подкопчен и решительно настроен победить меня любой ценой.

Не сказав ни слова, он махнул рукой. Оранжевые огоньки понеслись в ковер, и тот начал сворачиваться. Отползая назад от растущего свертка, норовящего закатать меня в свои недра, я запустила под диван рой огоньков. Шторы за спиной братца шевельнулись и обернулись вокруг его рук.

В шкафу со сплошными дверцами заскреблось. Мы дружно отцепили от себя оживший текстиль и отодвинулись ближе к полкам с книгами. Рука Бернарда почти касалась моей.

– Я рад, что ты прошла в финал, – неожиданно сказал он.

Дверца шкафа открылась, наружу выпала… мумия. Привет из Ортрунской пустыни!

Мы дружно направили магию на книги. Свалившись с полок, они подлетели под потолок и, отряхивая пыль со страниц, рухнули на голову нежити. Придавили качественно, секунда – и под нашим «прессом» остался лишь песок.

Обернувшись к брату, я схватила его за руку.

– Почему ты рад?

– Потому что мне не придется выбирать.

Глаза Бернарда хитро блеснули. Я заметила оранжевые огоньки у своих ног. Сапоги капитально приклеились к полу.

– Заклинание для починки обуви? – улыбнулась я, тем же заклинанием намертво приклеивая желто-белую куртку брата к открытой створке шкафа.

– Ага, – кивнул Бернард, выдергивая руку из моих пальцев и стаскивая куртку.

Я стащила сапоги и снова поймала брата за запястье.

– Расскажи о нашем проклятии. Почему отец скрыл, что оно королевское? Что он хочет получить от императора?

– Ты почти все знаешь, – попытался отвертеться Бернард.

– И все-таки. Чего я не знаю о проклятии?

Он перехватил мою руку за рукав, не давая коснуться. Прямо посмотрел в глаза.

– Ты знаешь почти все. Кроме того, что нашего предка и его сестрицу прокляли за обман. Она разыграла любовь с принцем и, прикрываясь его именем, вместе с братом подписала несколько договоров на поставку тканей, сказав клиентам, что скоро будет работать на корону.

– Им поверили? – Я высвободилась из захвата, переступила босыми ногами по холодному полу, оставляя в толстом слое пыли следы. Хотела снова вцепиться в брата, но вдруг поняла, что он не врет, хотя я его не касаюсь…

– Она была искусна во лжи, а ее брат считался очень честным предпринимателем, – пояснил Бернард.

– И принц их наказал, – закончила я за него. – Она не может лгать, а самый честный предприниматель только и делает, что лжет. И все вокруг него – тоже.

– Да, – подтвердил братец. – Тогда они едва не разорились. Помогли родственники. А потом они просто старались избегать рождения вторых детей-девочек.

– Но это невозможно. Девочки все равно появлялись. И тогда они придумали, как это использовать?

– Именно так, сестричка. – Бернард оттолкнул меня. Послышалось щелканье, потянуло гарью.

Обернувшись, я увидела догорающую в круге для розжига мумию.

– Прошвырнемся по другим комнатам? – предложил Бернард. Огоньки нырнули под мои сапоги, и он показал на обувь. – Обуйся. Вечно ты простываешь.

– После ползанья по снегу меня это вряд ли возьмет, – натягивая сапоги, улыбнулась я.

Так странно говорить с братом… Словно не было того времени, когда я неожиданно стала лишней, а Бернард превратился в чужого человека. Воспоминание отрезвило, развеяло туман радости в голове. Какие бы цели ни преследовал брат вместе с отцом, ему не устоять против проклятия.

Бернард распахнул дверь, я вцепилась в его пальцы. Он покосился на мою руку и едва заметно приподнял темную бровь.

– Зачем вам с отцом Игры? Чего он хочет?

– Избавиться от запрета на торговлю с дворцом, конечно, – пожал плечами брат.

Мы вышли коридор. Мумия вынырнула из ниши