вновь напряженно усмехнулся

Следуя за внутренним порывом, положила ладонь на бедро Малина, как в прошлый раз. Тогда стало немного легче, теперь же ощущения иные… Мало просто прикасаться, хочется больше.

Проклятье.

— Так и есть! Эти изменения точно по вине наших многочасовых развлечений происходят, — прошипела, впиваясь ногтями в мышцы под плотной тканью.

Облизнула губы от заряда электродов между ног.

— Кристмал предупреждал не увлекаться.

— Пока я лишь немного тебя попробовал.

Горячая рука накрыла сверху мою кисть.

От соприкосновения с кожей стало нечем дышать. Нет кислорода, только один Малин в легких.

Продел пальцы между моих, сжал, касаясь чувствительной ладони.

Простое прикосновение, а я почти таю. Почти. Мозг все еще при мне, и на том спасибо.

— Немного? Ты решил разделать меня на стейки?

— Две буквы лишние, — Макс нахально подмигнул и вернулся вниманием на дорогу.

Две… Раздеть, получается?

Мурашки волнами бегали от поглаживания большим пальцем ладони.

Дернула руку, чтобы освободиться от ощущений. Вдобавок к остальным слишком плавят меня.

Не отпустил.

Что помешает ему применить силу? Ничего. И думать об этом надо было до того, как согласилась поехать в неизвестному направлении.

Уперлась затылком в подголовник, сглатывая бесконечную сухость.

Хотел бы взять силой, сделал бы это в резиденции. Возможностей было достаточно.

— Скажи, куда мы едем.

Еще одна попытка узнать.

Проклятье. Я как снег, а запах Малина — горячее дыхание. Будет потоп.

— Могу назвать район.

Почему не сказать сразу место назначения? Цель визита? Когда обратно? Меня все интересует.

— Ладно.

Начнем с района, дальше вытяну остальное.

— Желтый.

В общем-то могла догадаться.

— Зачем?

Закусила губу, чтобы не вырвался болезненный всхлип. Громкость желания выкрутили на максимум, оно взвыло внутри тела, требуя…

Взгляд упал на топорщащийся бугор штанов Макса. Сильнее сжала бедра, с трудом сместила фокус внимания на вид за окном.

Обочина, впереди сканеры, далеко макушки высоток, внутри меня истинность, на небе Луна, в машине невозможно находиться…

Беспорядочные мысли немного, совсем незначительно отвлекали.

— Поболтаем, узнаем друг о друге что-то новое, — Макс шумно выдохнул, остатки улыбки стерлись.

— Это лишнее, ты опять усложняешь.

— М-м, тогда сначала потрахаемся, потом поболтаем. Так проще?

Перспектива того, чего отчаянно желало тело, взбудоражила.

Я сильнее инстинктов и уже доказала это, осталось подтвердить. Как если бы прежде был зачет, а теперь предстоит пройти экзамен.

— Без "потрахаемся".

— Остается "поболтаем". Я так изначально и сказал, — хмыкнул Малин и с очередным протяжным выдохом сжал мою руку.

Крепко и бережно. Уничтожая странной нежностью и скрывающимся за ней обещанием поглощающей страсти.

Бросило в жар от такого контраста.

Пожалуй, болтовня самый безобидный вариант.

— Это спонтанное решение? Приехать, выдернуть меня из постели…

— Спонтанно решил, запланировал, приехал, выдернул. — Макс легким движением руки вписался в резкий поворот. — Я же писал, что соскучился.

Жарко, черт. Слишком.

— Пусти, рука затекла, — соврала, лишь бы перестать чувствовать Малина.

Разжал пальцы, погладив ладонь напоследок. Прижала ее к себе, зажала край кофты в кулак.

Огни фонарей сменяют друг друга стройной лентой, несколько звезд на небе, я в смятении, забытый или кем-то выброшенный ботинок валяется у дороги, и лучше бы рядом с ним валялась треклятая истинность. Ветви деревьев потянулись за ветром, зеленая и желтая листва полетела вперемешку нам навстречу, словно в такт очередному рваному выдоху.

Взгляд метался, мысли скакали за ним.

Скучал. Странное слово.

Я скучаю по Тиму. По родному дому скучаю тихо и глубоко внутри, чтобы эти эмоции не мешали. Буду думать о доме и родителях, начну загонять себя в тоску. Здесь это губительно. Надо думать о себе, об остальном подумаю позже, в подходящее время и в подходящем месте.

Я скучала по Максу? Это время, что мы не виделись.

Возможно, в последние дни, но не я, а истинность. Под ее давлением. А все, что из-за нее, я не соотношу с собой. Значит, я не скучала.

Тишина затянулась. Я концентрировалась на контроле в тщетной попытке игнорировать запах истинного.

Мы проехали сканеры Желтого района. Вокруг шеи словно затянулась петля: отсюда без сопровождения столичного я не смогу выбраться. Теперь я фактически зависима от Малина.

Неприятные ощущения.

Ночь. Желтый. Где-то неустанно рыщет патруль… Жуть.

Зачем я села в машину? Зачем?

Чтобы сгорать от истинного желания отдаться Малину?

Все-таки я умею создавать себе проблемы. Могла бы спокойно спать в своей комнате, а не задыхаться от тревожности и возбуждения.

Избранная часть города сияла по-особенному. Огни будто ярче, их больше, все оставляет в памяти красивую картинку, дает ложное ощущение причастности к какой-то лучшей жизни. Именно сюда стремятся попасть те идиоты из регионов, отчаянно верящие, что им-то точно удастся победить систему и перебраться из Серого в Желтый. Какими же надо быть врожденными, неискоренимыми глупцами, чтобы в это верить?

Авто плавно завернуло во двор архитектурно-изящной высотки. Фактурный фасад с каменными головами львов мягко подсвечивался холодным светом. У единственного входа в здание стояли разной высоты овальные вазоны с хвойными растениями.

Макс припарковался среди немногочисленных дорогих машин, заглушил мотор.

— Приехали.

Это ведь жилой дом. Не какое-то нейтральное место. Здесь кто-то живет. К кому мы приехали? И зачем?

Ни одной положительной мысли, все отрицательные, потому что я понятия не имею, куда меня привезли.

Я осталась одна в салоне. Макс в ожидании встал перед авто.

Не хочу вылезать. Посижу здесь, подышу Малиным. Вся машина пропахла им.

Костяшки пальцев постучали по стеклу с моей стороны.

Не распахнул дверь, вынуждая выйти и провоцируя раздражение…

Прижала ладони к щекам, все равно никто не увидит. Снаружи салон совсем не просматривается.

Я уже приехала. Я уже здесь. Где-то в центре Амока. Глупо теперь отсиживаться.

Вышла из машины, радуясь ветру, пусть и прохладному. Вентиляция легких от поселившегося в них постороннего.

Малин развернулся и зашагал ко входу в дом. Подсвеченная рассеянным светом дверь как проход в бездну неизвестности.

Я не умнее тех идиотов, что мечтают о лучшей жизни в Амок. Иду неизвестно куда в Желтом за столичным, который никак не гарантировал мне безопасность.

Где все инстинкты самосохранения? Почему они никак себя не проявляют? Должен же быть какой-то гениальный резерв на подобный случай, чтобы сирены внутри гремели о тревоге, чтобы нечто щелкнуло и подкинуло миллион вариантов побега. Спасения… Или жизненно важный механизм поломала истинность?

Наверняка она виновата. Наверняка.

Зашла за Максом в лифт. Бежевый ковролин как в холле, витиеватые цифры этажей под кнопками.

Сжала локти, чтоб непроизвольно не потянуться к истинному. Невозможно стоять на одном месте, когда тело будто толкает в сторону. И это