Шрифт:
Закладка:
Картина исчезает. Свет, конец первого действия.
Действие второе
В городе.
Сцена 14
Редакция ночью. Тяжело стучат печатные станки. Свет луны. Брур сидит за своим письменным столом. Тумас в верхней одежде. У его ног стоит пишущая машинка.
Тумас. Вот такие дела.
Брур (после паузы). И что же теперь ты хочешь от меня?
Голос по внутренней связи: Брур. Мы читаем первую страницу. Ждем тебя.
Брур (нажимает на кнопку). Проклятье! Я же сказал, чтобы меня оставили в покое! Делайте с газетой что хотите, черт побери, только чтобы она вышла, и правительство не ушло в отставку. (Снова нажимает на кнопку.) Впрочем, пусть его! (Бормочет.) А то иногда кажется, что мир без тебя рухнет. (Вынимает виски и пластмассовые стаканчики.) Взятка от одного профсоюза. Выпей!
Тумас. Как это могло случиться, можешь мне объяснить?
Брур. Знаешь, что мне кажется странным в нашем времени? Не то, что трахаются направо и налево, — так было всегда. А то, что, когда потом появляются дети, все страшно изумляются. В былые времена все хорошо знали, что одно влечет за собою другое.
Тумас. Таня. Почему она?
Брур. Э, сейчас угадаю. Может быть, причиной маленькая складочка на руке? Небольшая округлость чуть повыше лона, проступившая сквозь купальник, которую ты заметил, когда мы загорали на берегу прошлым летом? Сосок, который ты поймал краем глаза, когда мы раздевались в сауне? Зад... или бедро?
Тумас. Перестань.
Брур. Ты сам спросил. Почем мне знать. Может, все дело в тени на щеке?
Тумас. Неужели все так идиотски просто!
Брур. Может, не так романтично. Но чертовски просто. (Тумас молчит.) Откровенно говоря, меня куда больше интересует, что Таня нашла в тебе.
Тумас (взрываясь). Я не хочу этого ребенка!
Брур. Каждую минуту случаются самые поразительные вещи, а люди не удивляются. Нажмешь на кнопку или откроешь кран, и зажигается свет или льется вода, что пожелаешь — прямо из стены. Людей посылают в Америку или на Луну — по воздуху. На экране компьютера о твоем соседе можно получить самые интимные сведения — за долю секунды! И ни одно из этих чудес людей не удивляет. Но если кто-то, с кем ты собирался пойти пообедать, вдруг умрет, или если вдруг узнаешь, что должен родиться ребенок, которого ты не планировал, вот тогда мы удивлены! Хочешь знать, что я думаю? Раз в человеческой власти решать судьбу планеты, быть ей или не быть, мы вообразили, будто можем распоряжаться жизнью и смертью. Но знаешь, что мне подсказывает интуиция, и уже очень давно? Что на самом деле это не так. Преимущество по-прежнему на стороне природы. Может быть, настанет день — «О fons Bandusiae, splendidior vitro», Horatius[47], — когда человек победит природу, но пока у нее есть крошечное преимущество. По-моему, это неплохо. Потому что я не особо доверяю человеку. Вероятно, ты другого мнения, но подумай о моих словах. Есть вещи, которые нельзя менять. Вот тебе моя точка зрения.
Тумас (после короткой паузы). Спасибо. Спасибо за сочувствие. Гораций был очень кстати.
Брур. Рад стараться.
Голос по внутренней связи: Привет, Брур, я только хотел сообщить тебе, что Советский Союз развязал мировую войну, так сказал Сандгрен.
Брур (нажимает кнопку). Мы капитулируем! Передай это Сандгрену.
Голос по внутренней связи: Сандгрен говорит, что тебя расстреляют как дезертира.
Брур (собрался было ответить, но передумал). Ты говоришь, она хочет рожать?
Тумас. Так она сказала.
Брур. А ты намерен убедить ее сделать аборт? Ну нет, Тумас. (Он качает головой, переходит на другой тон.) К тому же, чем плохо иметь ребенка? Дети — это прекрасно. Во всяком случае, так мне кажется.
Тумас. А что будет с Ульрикой? И со мной?
Брур молча смотрит на него.
Тумас. Мне пора.
Брур. Иди. Если и впрямь начнется мировая война, я, пожалуй, понадоблюсь в центральной редакции.
Тумас. Наверняка. Спасибо за ободряющие слова.
Брур. Пошел к дьяволу.
Тумас. Я уже в пути.
Брур. Привет Ульрике.
Тумас. Она ничего не знает.
Брур. Ты собираешься сам рассказать ей об этом? Дело-то ведь, как говорится, сугубо семейное.
Тумас. Я не хочу потерять Ульрику. Я люблю ее, но тебе этого не понять.
Брур. Тебя бы следовало хорошенько взгреть...
Тумас. Спасибо. (Уходит.)
Брур. Малютка Тумас! Я безутешен, я готов выплакать глаза из-за тебя и Ульрики.
Тумас оборачивается, кивает и уходит.
Сцена 15
Свет сосредотачивается на Бруре, но высвечивает на минуту и Тумаса. Потом падает на Магду.
Брур. Я помню, когда я в ту ночь вернулся домой, Магда проснулась, посмотрела на меня и что-то в моем лице ее задело.
Магда. Выражение грусти.
Брур. Она спросила, что произошло, и я рассказал.
Магда. Ульрика! Тумас! Я еду к ним.
Брур. А я говорю, нет. Нет, Магда. Мы не можем помочь. Это их дело.
Магда. В ту ночь я долго сидела на кровати в ожидании рассвета. Рассвета не было. Дождь со снегом хлестал по стеклу. Через декабрьскую темноту пробивался слабый свет, и только. Настало утро, настал вечер...
Сцена 16
Свеча. Стеариновая свеча. Когда сцена освещается, мы видим Таню, сидящую на полу. Нос у нее слегка покраснел, она неуклюже заворачивает рождественские подарки. Рядом стоит Тумас в пальто.
Тумас (оглядываясь). Какая хорошая квартира.
Таня (шмыгая носом). Это папа.
Тумас. Отлично.
Таня. Почему ты не звонил?
Тумас. Извини.
Таня (шмыгая носом). Я знала, что ты придешь. Мама с папой ужасно возмущены, но я тебя защищаю. Им пора понять, что я уже взрослая. С мебелью здесь будет еще лучше. Я сменю обои. Я точно знаю, какую мне хочется мебель и детскую кроватку!
Тумас. Таня. Нам нужно поговорить.
Таня. Сейчас придут родители. Они тоже хотят поговорить с тобой.
Тумас. Таня. Все это как-то глупо.
Таня. Что ты имеешь в виду?
Тумас. Ты не хочешь меня спросить, что я обо всем этом думаю?
Таня. Само собой.
Тумас. Или Ульрика?
Таня (смотрит в сторону). Это не мое дело.
Тумас. Не твое. А если я скажу, что ребенок — не мое дело?
Таня. О чем ты?
Тумас. Ты слышала, что я сказал! Прости, прости.
Таня. Ты собираешься отказаться?
Тумас. Разумеется, нет.
Таня.
