мрачными предсказаниями, теперь чувствовали, как от страха сжимаются их сердца, и тогда их начинало знобить даже сильнее, чем от бесконечных снегопадов, укутавших купола двух Санцелланов белым покрывалом.

Точно прилив, поднимающийся к невозможно высокой отметке, буря расширяла свои владения все больше, несла заморозки в южные земли, где никогда не видели таких холодов, и окутывала весь Светлый Ард ледяным саваном. Эта буря сдавливала сердца и отнимала у людей волю.

— Сюда! — крикнул первый всадник, указывая налево. — А прентейз, парни, вверх и за ним!

Он так сильно пришпорил своего скакуна, что облачко его дыхания осталось висеть в воздухе у него за спиной. Из-под копыт лошади во все стороны летел снег.

Он мчался между двумя обветшалыми, засыпанными снегом домами, его скакун преодолевал сугробы с такой легкостью, словно они были сотканы из тумана. Темная тень выскочила на открытое пространство за одним из домов и, делая отчаянные зигзаги, бросилась прочь. Ведущий всадник направил своего коня через низкую, заваленную снегом ограду, приземлился и продолжил преследование. Мощный галоп уничтожал следы убегавшего, но они и не требовались — конец был уже близок. Полдюжины других всадников обогнули другой дом и рассыпались по равнине веером, точно сеть рыболова. Наступил момент, когда сеть сомкнется — круг всадников сужался, — еще немного, и охота будет окончена. Один из всадников, замыкавших строй, наклонился вперед и коснулся копьем бока жертвы. Командир спешился и шагнул вперед.

— Ты отлично бегаешь, — с усмешкой сказал герцог Фенгболд. — Мы прекрасно развлеклись.

Мальчик смотрел на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Нам его прикончить, господин? — спросил всадник и ткнул в мальчишку копьем.

Ребенок вскрикнул и отшатнулся от острого наконечника.

Фенгболд снял латную рукавицу, потом повернулся и швырнул ее в лицо всадника. Металлическая оплетка оставила кровавый крестообразный отпечаток у того на щеке.

— Собака! — прорычал Фенгболд. — Я что, демон? Тебя ждет порка.

Всадник отшатнулся и отъехал на несколько шагов в сторону. Фенгболд посмотрел ему вслед.

— Я не убиваю невинных детей. — Он перевел взгляд на мальчишку, закрывшего руками лицо. — Мы просто поиграли. Дети такое любят. Этот очень старался, изо всех сил. — Герцог наклонился, поднял рукавицу и надел ее. — Получилась отличная гонка, мальчик. Как тебя зовут?

Ребенок поморщился и оскалился, но ничего не ответил.

— Плохо, — заявил Фенгболд с философским видом. — Если он не хочет говорить, значит, так тому и быть. Отправьте его к остальным, кто-нибудь из женщин его покормит. Говорят, суки всегда кормят чужих щенков.

Один из солдат Фенгболда спешился, схватил мальчика, который не стал сопротивляться, и бросил его поперек седла.

— Я думаю, он последний, — сказал Фенгболд. — Боюсь, наши развлечения заканчиваются. Очень жаль, но так лучше, чем если бы он сумел убежать и испортил наш сюрприз. — Он широко усмехнулся, довольный собственным остроумием. — Пойдем. Я хочу выпить чашу подогретого вина, чтобы прогнать холод. Скачка получилась долгой и трудной.

Он уселся в седло, развернул скакуна и повел отряд обратно, в засыпанный снегом Гадринсетт.

Красная палатка герцога Фенгболда стояла посреди заснеженного луга, напоминая рубин в луже молока. На клапане распростер крылья серебряный сокол, эмблема семьи герцога. На сильном ветру, который дул из речной долины, огромная птица дрожала, словно стремилась взлететь. Палатки армии герцога стояли вокруг, но на приличном расстоянии.

Фенгболд, темные волосы которого спадали до самых плеч, устроился на груде подушек, в руке он держал кубок с глинтвейном — с того момента, как он вернулся в лагерь, его наполняли уже несколько раз. Во время коронации Элиаса Фенгболд был строен, как молодая гончая. Теперь властелин Фальшира, Утаниата и Вестфолда сильно раздобрел. Светловолосая женщина стояла на коленях у его ног, худенький паж, бледный и встревоженный, ждал у правой руки своего господина.

У дальней части жаровни, которая согревала шатер, находился высокий, страдавший от косоглазия бородатый мужчина, одетый в кожу и грубую шерсть тритингов. Он отказался сесть, как делают жители городов, и стоял, широко расставив ноги и скрестив на груди руки. Когда он шевелился, его ожерелье, сделанное из фаланг пальцев рук, негромко звенело.

— Что еще мне нужно знать? — резко спросил он. — К чему эти разговоры?

Фенгболд смотрел на него, медленно моргая. Он был слегка одурманен вином, которое на этот раз ослабило его агрессивность.

— Должно быть, ты мне нравишься, Леждрака, — наконец сказал он, — в противном случае меня бы уже давно стошнило от твоих вопросов.

Капитан наемников равнодушно посмотрел на герцога.

— Нам уже известно, где они. Что еще нам нужно знать? — поинтересовался он.

Герцог сделал новый глоток, вытер рот шелковым рукавом рубашки и сделал знак пажу.

— Еще, Исаак. — И снова обратил свое внимание на Леждраку. — Я кое-чему научился у старого Гутвульфа, несмотря на все его недостатки. Мне дали ключи от великого королевства. Они у меня в руках, и я не стану их выбрасывать, действуя с излишней поспешностью.

— Ключи от королевства? — презрительно сказал тритинг. — Что за чушь жителей каменных городов?

Казалось, Фенгболда порадовало непонимание наемника.

— Интересно, как народ равнин рассчитывает сбросить меня и других обитателей городов в море, о чем вы так любите болтать? У вас нет такой возможности, Леждрака, ни в малейшей степени. Просто приведи старика. Тебе нравится ночной воздух — ведь ваш народ спит, ест, мочится и развлекается под звездами? — Герцог рассмеялся.

Рука Верховного короля повернулся, чтобы посмотреть, как паж наполняет кубок, поэтому не заметил полный яда взгляд тритинга, покидавшего палатку. Если не считать шума ветра, в шатре царила тишина.

— Итак, моя милая, — заговорил Фенгболд, слегка толкнув женщину ногой в домашней туфле, — как ты себя чувствуешь, зная, что принадлежишь мужчине, который однажды будет владеть всеми этими землями? — Когда она не ответила, он снова ее толкнул, уже сильнее. — Говори, женщина.

Она медленно подняла голову. На миловидном личике застыло пустое, как у мертвеца, выражение.

— Хорошо, милорд, — пробормотала она на вестерлинге с очень сильным эрнистирийским акцентом.

Она опустила голову, и волосы закрыли ее лицо. Герцог нетерпеливо огляделся по сторонам.

— А ты, Исаак? Что ты думаешь?

— Это замечательно, господин, — поспешно сказал паж. — Если… вы говорите, что так будет, значит, вы это знаете.

Фенгболд улыбнулся.

— Конечно, так и будет. Разве я могу потерпеть поражение? — Он сделал небольшую паузу и нахмурился, глядя на выражение лица юноши, но потом пожал плечами. — Нет ничего плохого в том, что люди меня боятся. Только глупец, — продолжал он, — не видит, что король Элиас умирает. — Фенгболд небрежно помахал кубком, выплеснув часть вина через край. — Может, он заразился какой-то опасной болезнью