Под звуки «I’ll Be Seeing You» Бэт словно бы проплыла через ярко освещенную лестничную площадку к широко распахнутым французским дверям, ведшим на веранду. Сестра Уортон собрала у подруг их билетики, они мигом скинули свои польтушки и протянули их Дороти, служанке, которая выглядела так, как если бы тоже была полна отчаянной готовности к тому, что ее тоже обязательно кто-нибудь да пригласит танцевать.

Борясь со своими мелочными страхами, Бэт шарила взглядом по переполненной танцплощадке, выискивая Грэма. Что если он внезапно заболел? Или, быть может, его выписали раньше, несли он думал, а он не смог ни словечка ей об этом послать? Или может он переменился к ней?

— Вот ты где.

Она развернулась на каблуках вокруг себя и улыбнулась облегченно. Это был он, стоял себе, такой высокий, в своей парадной форме, держа в правой руке несколько веточек орхидей.

— Ты такая красивая, — сказал он, наклоняясь. Чтобы поцеловать ее в щеку.

Она притиснула руку к груди, до сих пор не в силах привыкнуть к тому, что грудь ее так сильно трепещет, каждый раз, когда он придвигается так близко:

— Спасибо.

Он протянул цветы:

— Для тебя.

— Они прекрасные, — сказала она, нюхая их. Булавка удерживала ленточку, которой были обернуты стебли — корсаж! Этот мужчина умудрился раздобыть для нее посреди провинциального Уорикшира в разгар войны настоящий цветочный корсаж.

— Спасибо, — пробормотала она, прикалывая корсаж на свое платье цвета неви.

— Танцевать будем? — спросил он, жестом указывая на танцплощадку.

Тогда только она заметила, что он больше не держит руку на перевязи:

— Твоя рука! Повязка…

— Доктор передумал насчет операции. Как раз сегодня утром он сказал мне, что я могу снять перевязь. Еще с воскресенья меня предупредили и талдычили на каждом шагу, чтобы я не натруждал эту руку. Но никакой доктор не в силах отговорить меня от того, чтобы я провел в танце хорошенькую девушку кругом по всему танцполу, ровно столько, сколько звучит медленная песня.

— Тогда мы этим танцем и отпразднуем это событие, — сказала она, беря его руку. Они протиснулись в толпу, где были и летчики Королевских ВВС, и армейские офицеры, и женщины-добровольцы из Вспомогательных частей ВВС, и лэнд-герлз, и госпитальные медсестры, и врачи. Когда они отыскали на танцплощадке незанятый пятачок, то Грэми обнял Бэт рукой за талию и притянул к себе:

— Вот так, — сказал он.

— Где ты нашел орхидеи? — спросила она.

— Есть у меня кой-какие собственные способы, — ответил он, сверкнув глазами. Когда она рассмеялась, он добавил:

— Хайбери Хаус не единственный особняк в округе. Случилось мне столкнуться с Лордом Уолфордом из поместья Брэмбридж Манор, он выгуливает своих псов время от времени. Его дом был реквизирован под школу, но он отказался покидать его, поскольку у него там ценная коллекция призовых орхидей. Когда я объяснил ситуацию, он срезал для меня несколько.

— Он отдал тебе свои призовые орхидеи? — переспросила она.

Нахмурившись, он поглядел на нее сверху вниз:

— Я сказал ему, что сегодня их будет носить самая прекрасная девушка на свете. Где-то совсем в глубине души Лорд Уолфорд оказался чуток старомодным романтиком.

Он прижал ее еще теснее к себе, и оказалось таким естественным, что ее голова словно сама собою склонилась ему на плечо.

— Тебе так не больно, да ведь? — спросила она, заглядявая ему в глаза.

— Не больно, — ответил он.

— Хорошо, — прошептала она, уткнувшись в теплое шерстяное сукно его форменного кителя.

Когда песня отзвучала, она неохотно сделала было шаг в сторону, осознавая, что повсюду вокруг них другие пары сейчас тоже расходятся и покидают танцпол. Но хотя он отпустил ее руку, а его другая рука соскользнула с ее талии, он тотчас сплел свои пальцы с ее пальцами в замок:

— Как тебе идея прогуляться по саду? — спросил он

Она бросила взгляд по сторонам:

— А нам разве можно?

— Не думаю, что миссис Саймондс станет возражать, — сказал он, высоко вздернув подбородок и указывая этим жестом туда, где хозяйка дома смеялась, слегка протестуя, в то время как какой-то старший по званию офицер увлекал ее танцевать.

— Я никогда раньше не видела ее такой счастливой, — в изумлении сказала Бэт.

— Не думаю, что она часто смеется. Для нее это кажется постыдным. Он потянул девушку за руку: — Идем.

Она позволила, чтобы он таким образом, тяня за руку, довел ее до липовой аллеи. Над ними в нежном свете подступавших ранних сумерек колыхалась молодая зеленая листва.

— Ты когда-нибудь думала, о том, что будет, когда война закончится? — спросил он, сгибая руку, чтобы она могла взять его под руку, но ее рука осталась неподвижно опущенной, тогда он сам взял ее руку и положил на сгиб своей.

— Разве мы все не думаем об этом?

— Я имею ввиду, думала ли ты о том, что станешь делать тогда ты? Или о том, куда ты поедешь тогда? — спросил он.

Она какое-то время молчала:

— Я думала, что, возможно, я могла бы просить у мистера и миссис Пенворти разрешения остаться. То есть, если, конечно, я им нужна, — она снова замолчала. — В Доркинг вернуться я не могу.

— Почемуо не можешь?

— Там для меня больше дома нет. Моя тетка дала мне понять, что свой долг в отношении меня она выполнила. Теперь я сама по себе.

— Прости.

— Ничего, я не в обиде. Когда она меня приютила, у меня в целом свете никого не было, или же мне оставалась прямая дорога в сиротский приют. Но она с самого начала ясно дала понять, что ей меня не надо.

— Как такое может быть, чтобы ты да никому не нужна была? — он помотал головой.

Она не стала притворно скромничать, принимая этот комплимент. Ей нравилось слушать, как Грэм говорит все это. Колин тоже ей в письмах писал милые слова, но она не могла избавиться от ощущения, что это какая-то пантомима, игра в счастливую пару.

— Что бы ты хотела делать, если бы могла поменять что-нибудь в своей жизни? — спросил Грэм.

— Я бы хотела быть среди людей, которым есть до меня дело, — сказала она машинально, — я бы осталась в Хайбери. Я перезнакомилась со всеми здешними людьми с окрестных ферм. Когда я прихожу в деревню, все лавочники узнают меня. Библиотекарша придерживает книжки для меня лишь потому, что думает, что они могут мне понравиться. А когда я раз в неделю привожу в фермы продукты в господский дом, у Стеллы всегда уже наготове горшок кипятку, чтобы нам с ней вместе почаевничать. Даже миссис Саймондс добра ко мне. Раньше ко мне так никто никогда не относился.

— И ты не мечтаешь о жизни в Лондоне? — спросил он.