— И чем я могу помочь? Я здесь никто. У меня нет ни должности, ни власти.

— Ну вот смотри, — сказал Якут. — Будешь, допустим, на КПП дежурить, а кому-то из клана понадобится пойти куда-нибудь вечером или вернуться попозже. Ты будешь докладывать дежурному по части? Ну вот. А если кто-то из наших будет сидеть на КПП, то и про тебя не доложит. Едрён олень, тебе таки простые вещи объяснять надо? Взаимовыручка, понимаешь? Тут без неё никак, если хочешь нормально жить, а не за…ываться каждый день.

— Всё равно надо подумать, — ответил я.

— Сутки даю на раздумье, — повторил Бурдюков. — Можешь идти.

— Хорошо. И насчёт соревнований, — вспомнил я. — У меня уровень поднялся до шестнадцатого. Это шестая категория, а не пятая. Исправь.

— Чего?! — у Якута аж глаза расширились. — В смысле?! Когда?

— На выходных.

— Едрён олень…

— У нас из шестой категории только офицеры несколько человек, — Бурдюков сделал вид, что новость его ни капли не удивила. — Но раз такое дело, то тебя тоже запишем. Якут, поменяй категорию.

— Понял. Поменяю, само собой.

— А я пойду, — сказал я. — Отбой скоро.

Едва покинул кабинет, как столкнулся с Соней. Она тоже направлялась к выходу.

— А я думал, ты сразу после ужина придёшь, — сказал я.

— Да я хотела. Опять ничего не получилось. Ты домой?

— Конечно.

— Пошли. Мои девки никак не научится автомат собирать. Маникюр, блин, мешает, что ли… — с досадой проговорила Соня. — А я должна за всю группу… то есть, отделение отдуваться. Две криворучки не справляются, а я сиди с ними после ужина.

Мы вышли на улицу и быстро зашагали к общежитиям. Близился отбой, и гулять было некогда.

— Хворостова донимает? — догадался я.

— Она самая… Какая же она стервозная. Только и делает, что гоняет нас. А ты где бегал все выходные?

— Извини, но об этом я говорить не могу. Старшие офицеры мне дают некоторого рода поручения, но информацию разглашать я не должен. Подработка.

— Надо же как… Ну ладно, если это тайна, тогда не буду спрашивать. А у нас стрельбы были. До обеда стреляли, а потом вернулись, кино смотрели. Вчера в Москву съездила. Ну и город тут. Ужас просто. Захолустье. Никогда бы не подумала, что в России есть такие города. У нас-то в Нижнем красиво, особенно на набережной, возле кремля. В Екатеринбурге я была — там тоже хорошо. А ты в Нижнем бывал?

— Нет, ни разу…

Мы очень быстро добрались до женского общежития. Тут всё находилось рядом. До одиннадцати оставалось пять минут. Фонари освещали небольшой плац перед крыльцом, вокруг никого не было.

— Ну всё, надо прощаться, — сказала Соня. — Побегу, надеюсь, успею. А ты, наверное, опоздаешь.

— Завтра потренируемся вместе?

— Да я бы с радостью. Надеюсь, получится.

Мы стояли лицом друг к другу, я взял Соню за руку и наклонился к её губам.

— Ты не против?

Не говоря ни слова, Соня подалась ко мне и наши губы соприкоснулись.

— Подожди, давай не здесь, — Соня прервала наш короткий поцелуй. — Тут офицеры иногда ходят. Мы же у всех на виду.

— Значит, завтра прогуляемся в более уединённом месте.

— Ага…

— Так, это что такое? — раздался окрик. От крыльца к нам направлялась унтер-офицер Хворостова. — Капрал Куракина, ты что тут устроила? Отбой через пять минут. Бегом в расположение.

Принесла нелёгкая. Эта мегера словно специально нас караулила.

Глава 21

Подпоручик Козлов караулил прапорщика Бурдюкова возле подъезда. Они жили в соседних дома и часто виделись. Но сейчас Бурдюков совсем не ожидал встретить Козлова. Время было позднее, да и никакие совместные дела обсуждать не требовалось. Но поскольку подпоручик Козлов возглавлял клан Филина, то Бурдюков сразу понял, что речь пойдёт о неких разногласиях, о которых обе группировки уже давно старались не вспоминать во избежание никому не нужных конфликтов. Уже больше года клан Филина и клан Дракона соблюдали перемирие.

— Добрый вечер, прапорщик, как поживаете? — приветствовал Бурдюкова Козлов.

— Добрый вечер, подпоручик. Не жалуюсь, — ответил Бурдюков. — А у вас, вижу, ко мне имеется некое дело?

— Есть к вам дело, верно. Давайте пройдёмся.

Они медленно зашагали по дороге между двумя рядами домов.

— Недавно к нам в школу курсант один поступил, Кирилл Князев, — проговорил подпоручик Козлов. — И стало мне известно, будто ваш клан его опекать начал. Однако курсант этот сильно навредил моим людям, а потому хочу предостеречь вас и попросить не защищать его. А если захотите его в свой клан принять, то этого и вовсе не стоит делать. Поскольку у нас к Князеву имеются претензии, ваше заступничество, в этом случае, может привести к непредвиденному столкновению между моими и вашими людьми.

Бурдюков прекрасно понимал, что клан Филина имеет зуб на Кирилла Князева, однако считал, что вмешиваться в дела клана — верх наглости, а особенно — указывать, кого можно принимать в клан, а кого нет.

— Кого принимать в клан, решается внутри клана, — ответил Бурдюков.

— В данном случае, это не только ваше дело. Я бы даже сказал наоборот. Конфликт с Князевым у нас возник раньше вашего с ним знакомства. А потому ваше заступничество я могу расценить, как вмешательство в наши дела.

— Если однажды Князев станет членом клана Дракона, вам придётся оставить его в покое.

— Новый конфликт не нужен ни нам, ни вам, ни вышестоящим офицерам. Стоит ли ссориться из-за какого-то первокурсника? Подумайте над этим.

— Вот и я задаюсь таким же вопросом. Стоит ли?

Бурдюков не верил, что Козлов решит развязать очередную войну. Причина была настолько несущественной, что даже разговаривать о ней казалось глупо. Возможно, Козлов считал, что удастся надавить, но он ошибался, если так думал. Позиция Бурдюкова оставалась неизменной: никто не имеет права вмешиваться в дела клана.

— Я в ваши дела не вмешиваюсь, так будьте добры, не лезьте в наши. Таков был уговор, и мы его соблюдаем, — напомнил Бурдюков. — Ещё раз повторяю: кого принимать в клан — это внутреннее дело клана.

— Таково ваше последнее слово?

— Да, таково моё последнее слово. Больше я это обсуждать не намерен.

— Что ж, я предупредил. Тогда всего хорошего, прапорщик, — попрощался Козлов, развернулся и быстро зашагал прочь.

* * *

Унтер-офицер Хворостова опять обломала нам с Соней всю романтику. Как будто специально. И почему она всегда появляется в самый неподходящий момент?

— Блин, нас застукали, — шепнула Соня, — не надо было здесь… Ладно, пока. Я пойду… Есть, в расположение, — вытянулась она по струнке и побежала к подъезду.

Хворостова упёрла руки в бока:

— Та-ак, — протянула она. — Курсант Князев,