— Архизвери услышат, если звать остальных.

— Пусть, — смело, несмотря на трясущиеся от страха руки, я отвечаю, глядя в спину Тумана.

— Будем драться?

— Будем.

Я потеряла ориентиры и не представляю, в какую-то сторону мы движемся, где выход из тихих земель. Сумрачно, тихо и мрачно вокруг. Скала обрывается несколькими удобными выступами, по которым ниадам не забраться, слишком мелкие, а человеку не составит труда, хвататься руками довольно удобно. Через несколько минут мы выходим к относительно ровному участку земли.

Туман напряжен и внимателен, я безоглядно уверена, что он сумеет предусмотреть появление ниад, и сосредотачиваюсь на ритуале. Несколько раз с силой полоснув по ладони, я сжимаю кулак, кровь начинает капать, но медленно, и, понимая, что нельзя тратить минуты в пустую, я провожу ножом по запястью вспарывая вены.

— Я сделаю круг, не выходи за него, — предупреждаю опешившего Тумана и кровью на земле создаю ареал. — Зови. — И с момента, когда звук разойдется по сторонам, нам останется только ждать.

Туман набирает воздуха в грудь и издает что-то похожее на вой или боевой клич. Вот и все. Если хаасы живы, должны прийти.

Мы стоим спина к спине в центре большого круга, напряженно всматриваясь в темнеющий лес. С каждым мгновением я напитываю землю и воздух кровью, капающей с руки. Жертвы должно быть достаточно. Ниады появляются вдалеке, я замечаю их со своей стороны. Они крадутся, не понимая происходящего, привыкшие, что от них убегают и прячутся. Инстинкты подсказывают им, что их поджидает опасность. Я вижу трех, они двигаются на расстоянии друг от друга, явно не стая.

— Вон они, — тихо произносит Туман, указывая на неясную тень, появившуюся меж деревьев.

Отвернувшись от ниад, считая, что они еще далеко, я всматриваюсь в силуэт и, не сдержавшись, судорожно вдыхаю. Рутил тащит на себе Сапсана, идя на клич. Я делаю шаг по направлению к ним и останавливаюсь, понимая, что не успею помочь. Туман также порывается броситься на выручку, но замирает. Мы оба оглядываемся на приближающихся ниад, а после смотрим друг на друга. Он кивает, соглашаясь с тем, что бежать навстречу хаасам бессмысленно.

— Я буду ждать до последнего… — отворачиваюсь, сосредотачиваясь на приближающейся опасности. Ниады появляются отовсюду, я вижу уже шестерых.

Ну, либо так, либо Смерть заберет всех нас.

Я подхожу к краю круга и пускаю огонь по венам, воздух медленно нагревается, и самым сложным остается сдерживать жар, сжимая кулаки. Я слежу за каждым ниадом, они наступают не спеша, будто давая шанс Рутилу добраться, но на самом деле просто опасаясь друг друга. Такие одинаковые: жуткие, мерзкие, безмозглые. Туман что-то кричит, больше не пытаясь сохранять тишину. Я не знаю, видит ли он обступающих нас ниад или сосредоточен только на хаасах, но, вероятно, понимает, что долго ждать не получится.

Вдруг один из ниад, тот, что ближе всех, ускоряется. Оставшиеся пять тоже принимаются бежать. Я стискиваю кулаки сильнее, собирая больше огня. Кровь стекает по пальцам и испаряется в воздухе, не долетая до земли. Ниад запрыгивает на большой камень и, оттолкнувшись от него, парит, летит в мою сторону. Я мысленно отсчитываю миг, чтобы не ошибиться, не дать волю страху.

Четыре. Три. Два. Один.

Резко развожу руки в стороны и раскрываю ладони. Жар вырывается, и огромное тело ниада истлевает, прах осыпается мне на лицо. Снова сжав пальцы, я опускаюсь на колени, ударяя кулаками по земле. За мгновение, пока ничего не происходит, ужас успевает накрыть меня с головой, а потом за пределами круга появляются мелкие трещины, становятся шире, почва осыпается внутрь, разлом разрастается и углубляется за доли секунды, и другой ниад, не успевая остановиться, прыгает и проваливается в бездну.

— Ну, давай, я же Бог для тебя, — шепчу я, исподлобья следя за самым рисковым зверем, он мечется вдоль края, примериваясь и роя землю когтями. Остальные отступают назад, держась подальше от разлома, они помнят место, из которого их выпустили, они не хотят туда вернуться.

— Волк! — кричу я, не в силах оторваться, перестать следить за ниадами взглядом.

— Здесь, — тихо отвечает он.

Хвала Богам…

Очень хочется пить. Все еще очень страшно.

Я разжимаю пальцы и кладу ладони на землю, стараюсь не думать, чем отзовется этот разлом миру: еще одним извержением, землетрясением или огромной волной.

— Давай руку, — Туман тянет меня за предплечье и принимается перевязывать порезы.

— Нет, — я на миг выпускаю ниад из поля зрения и смотрю на него. — Пусть течет. Что с Сапсаном?

— Голова разбита, без сознания.

— Но живой?

— Пока, — без лишнего трагизма произносит Туман.

— Ты можешь сделать что-нибудь?! — кричит мне в спину Рутил. В смысле, что-нибудь еще? Еще недостаточно?

— Не слушай, — качает головой Туман и уходит переговариваться с Рутилом, снова все решая только между ним и собой, а я продолжаю наблюдать за ниадами. Без солнечного света воздух становится холодным, но мое тело по-прежнему горячее, отчего раны обильно кровоточат. Я боюсь бинтовать руку, жертва может быть единственным шансом, если они снова нападут.

Тени удлиняются и сливаются в закатном сумраке. Ниады продолжают мерно расхаживать вдоль края разлома, они не собираются уходить. Я надеялась напугать их сильнее. Среди них появляется новая тень, движущаяся в нашу сторону, и как только луна освещает силуэт, я думаю, что схожу с ума. Кала? Это не она. Я не звала, она бы не пришла, она с девочками. Зверь, до безумия похожий на мою Калу, приближается, и ниады его не трогают, рычат, скалятся, но не нападают. НеКала останавливается у разлома, глядит белесыми глазами, отражающими луну, и садится, склоняя морду.

Мне сложно думать. Все еще хочется пить. В глазах слишком темно.

НеКала поднимается и, махнув хвостом, поворачивается, чтобы уйти, делает пару шагов, оглядывается на меня, еще несколько шагов — и снова взгляд, потом возвращается и опять уходит.

Я жмурюсь, пытаясь мыслить. Не получается. Упираясь слабыми руками в землю, встаю и тоже подхожу к краю круга. Я делаю шаг в бездну, и земля появляется под ногой. Хорошо. Ладно. Так понятнее.

— Жрица! — зло зовет Туман.

— Нужно идти. — Я оборачиваюсь к ним. Сапсан лежит на коленях Рутила, я различаю только силуэты и лишь приблизившегося Тумана вижу четко.

— Это твой зверь? — Он смотрит мне за спину, видит неКалу, затягивая обратно в безопасный круг.

Мои руки дрожат от слабости, мысли бессвязные, голова тяжелая. Я не могу говорить, губы сухие и непослушные

— Ты теряешь слишком много крови. — Он остервенело мотает мне запястье обрывком своей рубахи.

— Нужно идти, — повторяю