Однако бабушка Нэнси никогда не увиливала от драки.

– Что за цирк? – задала она вопрос, вертевшийся у всех на языке. – С каких это пор мы стали молиться?

Саймон кивнул Монике, взывая о помощи, но на помощь ему ринулся Джейк.

– Баба, мы теперь квакеры, – объявил он.

Келли подавилась глотком пино-нуара и несколько мгновений с ужасом, словно в замедленной съемке, наблюдала, как винные брызги, вылетая у нее изо рта и носа (а может, даже из глаз), багровыми пятнами оседали на белой скатерти.

– Ну ты, мам, и позорище, – процедила Кэтрин.

Гримаса отвращения на лице средней дочери, точно так же кривившейся, когда ей предлагали кашу из цилиндрических коробочек овсяных хлопьев «Квакер», стала последней каплей, и Келли истерично захохотала. Вдоволь насмеявшись, она жадно вдохнула воздух и покосилась на Саймона. Тот сидел красный как вареный рак. Последний раз она оконфузила его схожим образом в старших классах школы, когда неожиданно ворвалась к нему в спальню и увидела, как он гоняет лысого.

– Ну, Сай, – фыркнула Келли, – просвети нас.

– Квакеры? Квакеры? – забормотала ошарашенная Нэнси. – Какого дьявола?

Вся семья, раскрыв от изумления рты, уставилась на Монику. Та вытянулась как струна.

– Что ж, рано или поздно мы все равно бы вам рассказали. Да, мы решили стать квакерами.

– Это мы уже уяснили, – пронзив невестку ледяным взглядом, произнесла Нэнси. – Только ничего не поняли.

– Что? Квакеры? На кой черт? – Дедушка Марти угрожающе взмахнул вилкой, чуть не проткнув череп Калеба.

– На тот… – закашлялась Моника, прочищая горло, но ее перебил Джейк.

– На тот, чтобы я мог ходить в школу Друзей! – пискнул он.

– Ах, вот оно как, – вкрадчиво проговорила Келли. – А что такое школа Друзей, Джейк?

– Это школа, куда я однажды ходил играть. Я хочу снова пойти туда, там так весело, но мама говорит, туда можно ходить только квакерам. Поэтому мы теперь квакеры. И я снова смогу там играть, а потом, говорит мама, я смогу поступить в хороший университет. В Хогвартс.

– В Гарвард, Джейк! Не в Хогвартс, а в Гарвард, ну же! – раздраженно шикнула на сына Моника.

– Прости, мамочка, – всхлипнул Джейк, – я постоянно путаю.

Пока остальные складывали в головах два плюс два, Келли уже обо всем догадалась. Прошлой весной Саймон позвонил ей и сообщил по секрету, что Джейка не приняли в подготовительную группу престижнейшей частной школы «Друзья Окли», основанной квакерами. Моника, испуганно поделился Саймон, чуть с ума не сошла от ярости. Она внушила себе, что единственная дорога в Гарвард пролегает именно через школу «Друзей Окли», и теперь боялась, что этот отказ перечеркнет не только будущее Джейка, но и будущее его младшего брата. И тогда, признался Саймон, они решили снова подать заявку на прием Джейка в подготовительную группу, но не полагаясь на волю случая.

– Стоп! – воскликнула изумленная Крисси. – То есть вы двое переметнулись в другую веру, чтобы устроить детей в детский сад? Ну дела… А я-то думала, это моя маман одна такая шизанутая.

– Тише, Крисси, – Саймон кивком указал на маленького, сидевшего за столом провокатора. – Речь ведь не просто о каком-то детском садике, речь об учебе в самой лучшей школе на всем побережье Средней Атлантики.

– Клиника, – хрюкнул Калеб, метнул на дядю насмешливый взгляд и зачерпнул ложкой вторую порцию пюре.

– Слушайте, в безумной гонке на выживание, в которую превратился наш мир, побеждает сильнейший, – вскинулась Моника. – И я сделаю все, чтобы мои дети победили. Меня ничто не остановит. Потому что я – мать. Вы уж меня простите!

– Моника, тебе не за что извиняться, – закудахтала Нэнси. – По-моему, это гениально. Да-да, гениально. Элизабет поступила точно так же. Когда Таггарт подавался в Гарвард, его внесли в лист ожидания, потому что вместе с ним поступал один парнишка, на фоне которого меркли даже теннисные успехи Таггарта. Тогда Элизабет, разумеется анонимно, стукнула приемной комиссии, что этот парнишка жульничал на экзамене. Не знаю, сыграло ли это какую-то роль, но так или иначе, а Таггарт поступил в Гарвард вне конкурса.

– Мама, ты серьезно? Почему я впервые об этом слышу? – обомлела Келли.

Весь следующий час, пока разговор вертелся вокруг не совсем праздничных тем, Келли размышляла о том, как тонка грань между благими намерениями и намеренными безумствами. Если ее мать, сестра-зазнайка и новоиспеченные лжеквакеры сумели пройти по этой грани и не оступиться, то Келли сам Бог велел проскочить по ней и не свернуть себе шею.

Загрузив последнюю тарелку в посудомойку, Келли тихой сапой пробралась на верхний этаж. Не сумев избавиться от одноразового телефона, с которого месяц назад она отправила высосанную из пальца сплетню о намерениях Винни подать документы в десять университетов, она спрятала его в ящике со своим сексуальным бельем. О сохранности телефона она не беспокоилась – этим ящиком так давно не пользовались, что домочадцы наверняка позабыли о самом его существовании.

Поставив телефон на зарядку, Келли задумалась. Сайт, выудивший у нее несколько сотен долларов, не обманул и снабдил ее довольно-таки пикантными подробностями о скабрезном прошлом Марен. Вот только как эти подробности могли помешать Винни поступить в Стэнфорд, она, хоть убей, не понимала. Другое дело – Брук. Компромата на эту девчонку у Келли было хоть отбавляй, просто она не спешила его предъявлять, боясь мести всесильной Алисии. Но ведь время не ждет, и результаты досрочного приема объявят через две с половиной недели. Пора действовать. Мать она или не мать? Да ради дочери она должна не колеблясь кинуться на амбразуру! Келли взяла телефон и набрала номер, сохраненный в адресной книге. Когда в трубке раздался характерный писк, она до неузнаваемости низким голосом прохрипела, что некая Брук Стоун из Академии Эллиот-Бэй отправила в приемную комиссию Стэнфорда подложные эссе.

28. Марен

Марен только восхищенно щелкнула языком, когда стюардесса поставила перед ними подносы с льняными салфетками и изысканными блюдами от знаменитого шеф-повара. Ей до сих пор не верилось, что они с Винни летят в Сан-Франциско первым классом. Просторные кресла, поджаренные орешки, только что из микроволновки, бесплатные коктейли в коренастых бокалах – все казалось ей сном.

– На коктейли особо не налегай, – предупредила она Винни.

Дочь, набив рот вкуснейшим шоколадом, лишь широко ухмыльнулась.

Праздничные выходные обещали стать самыми умопомрачительными и напряженными каникулами в их жизни. Вечером их ждала регистрация в пятизвездочной гостинице в Пало-Альто. Следующим утром – экскурсия по Стэнфорду. В четверг днем – визит Винни (без Марен!) в Беркли, в дом Олдеров, и знакомство с сестрой Оливией и отцом Чейза, который уже отправил Марен письмо, сообщив, как он счастлив обрести новоявленную внучку. В четверг вечером – фуршет в честь Дня благодарения в ресторане гостиницы. Олдеры приглашали их на праздник к себе, но Марен ответила резким и категоричным нет. Катитесь к черту! У Винни в пятницу утром – прием в детской клинике Илая, где тот проходил интенсивную химиотерапию, готовясь к операции по пересадке стволовых клеток, взятых из костного мозга сводной сестры. Ну, а в воскресенье вечером, если все сложится удачно, – возвращение домой в Сиэтл, где ни одна живая душа никогда не узнает, какой ошеломляющий и поистине достойный войти в историю вояж по университету они совершили. Ну а дальше… А дальше им останется уповать на судьбу и надеяться, что она будет благосклонной к Илаю.

Алисия, собиравшаяся все выходные провести с семьей в Теллурайде, недовольно поворчала, но все же позволила Марен взять отпуск и сводить Винни в поход по северо-западному побережью. Обычно в подобные праздники Марен обихаживала Кардинала и еще восьмерых лохматых подопечных, но в этом году студент-стажер из ветеринарной клиники, где обслуживали Кардинала, с радостью согласился ее подменить и подзаработать немного денег на стороне. Сообразительная Винни не поленилась и отправила Наоми письмо с подробным описанием финансовых потерь, которые они понесут, если уедут из города. В ответ Наоми перевела Марен на карту денежное возмещение, в три раза превышавшее их убытки.

Марен почувствовала слабость в коленях. Жизнь научила ее всегда быть настороже. Всегда руководствоваться девизом «Не теряй бдительности, не то пожалеешь». Подозрительность стала для нее такой же надежной защитой от беспощадного мира, как чеснок – от вампиров. Это изматывало, но по-иному Марен уже не могла. Она ко всему относилась с недоверием. Что, если после процедуры взятия костного мозга у Винни