Шрифт:
Закладка:
Чейз и Наоми открыто плакали. Чейз пытался поймать взгляд жены, но та демонстративно отворачивалась. «Может статься, подобного потрясения их брак и не выдержит», – подумала Марен. Как ни старалась она уверить себя, что ей надо радоваться одержанной победе, сердце ее саднило от жалости к Наоми. Та казалась безутешной, но все же нашла в себе силы заговорить первой.
– Марен, Винни, у меня нет слов. Я глубоко сочувствую вам. Страдания, выпавшие на вашу долю по вине Чейза, неописуемы. Ничто не может служить ему оправданием. Ничто. Никогда. – Скривившись от омерзения, она в упор посмотрела на Марен. – И хотя я понимаю, что не имею права ни о чем просить, я молю тебя о милосердии. Взываю к тебе, как мать – к матери. Пощади моего сына.
Наоми потянулась к сумке и вытащила из нее разбухшую от документов папку.
– Вот медицинские справки, о которых ты спрашивала в письме.
Она протянула бумаги Марен. С потертой фотографии, прикрепленной к папке, на Марен глядел маленький мальчуган.
– Это Илай. Ему три года, и у него лейкемия. Возможно, Винни – единственный человек, способный ему помочь. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда получила сообщение с сайта apairofgenes.com и узнала, что в нашей семье – пополнение и у Илая появилась сводная сестра Винни. Я подумала, это перст судьбы, Марен. Прошу тебя, спаси моего сына.
Наоми ласково погладила фотографию Илая. Ее иссохшие от боли глаза засияли, наполнившись светом материнской любви.
– Только посмотри на моего малыша. Славный, правда? Я знаю, ты поймешь меня, Марен! Я же вижу, как ты любишь свою дочь. А представь, что с ней приключилась беда?
Но Марен и не нужно было этого представлять. Две недели назад она сама изнывала в приемном покое больницы, моля Небеса сохранить жизнь Винни. Она взглянула на снимок: улыбающийся малыш как две капли воды походил на Винни, когда той было три года. Марен отвернулась и постаралась придать своему лицу каменное выражение, но не смогла – на глазах ее выступили слезы.
– Такой малыш, а уже прошел не один курс химиотерапии. Но все напрасно, – зачастила Наоми. Слова посыпались из нее, будто песчинки из песочных часов. – Если не сделать срочную трансплантацию стволовых клеток, он умрет… Клянусь тебе, Марен, мы… каждый из нас… – Она бросила на мужа убийственный взгляд. Чейз вздрогнул, словно ему двинули в пах. – Мы в долгу не останемся. Всю жизнь будем благодарить тебя.
– Умоляю… – застонал Чейз, закрывая лицо руками. – Умоляю… Прости меня. Делай со мной все что хочешь – унижай, ненавидь, но пощади моего сына. И Наоми. Наоми – бесподобная женщина. Я ее не заслуживаю. Никогда не заслуживал. Марен, умоляю. Пожалуйста…
– Нам надо подумать, – ответила Марен. – Давайте встретимся завтра. Утро вечера мудренее.
– Нет, мам, – ломающимся голосом возразила Винни. – Я все решила. Я сделаю тест.
– Винни, не торопись. Нет никакой нужды соглашаться прямо сейчас. Повремени, взвесь все хорошенько.
– Нет. Если малыш умрет, его смерть ляжет на мою совесть. Я не переживу этого. Мам, он ведь такая же жертва, как и мы с тобой!
– Хорошо. Насколько я понимаю, перво-наперво необходимо сделать анализ крови? – сдалась Марен.
Наоми кивнула.
– Ладно. Я согласна, однако, чтобы не возникло недопонимания, давайте сразу же все проясним. Мы соглашаемся только пройти тест. Винни может передумать в любую минуту. Это ее право. Даже если она окажется идеальным донором. Пришлите мне всю необходимую информацию, и мы посмотрим.
Марен достала из сумочки ручку и листок бумаги и нацарапала свой телефонный номер.
Наоми потянулась к листку, и они с Чейзом, перебивая друг друга, рассыпались в благодарностях:
– Спасибо, спасибо, огромнейшее вам спасибо.
Марен и Винни поднялись. Чейз и Наоми тут же вскочили и застыли как истуканы, словно обнаружили у себя под ногами птичье гнездо и боялись ненароком раздавить яйца.
– И еще, – помедлила Марен. – Пока Винни не исполнилось восемнадцать, ее жизнью распоряжаюсь я. И я запрещаю вам с ней общаться. Все общение будет проходить только через меня. Иначе – конец сделке. И, как я упоминала в письме, ничего не пишите на сайте apairofgenes.com. Никогда. У вас есть мой мобильный. Пишите туда.
– Да, конечно, – в унисон закивали Чейз и Наоми, чуть ли не припадая к стопам Марен.
– Марен? А можно уточнить, что с ним случилось? – спросила Наоми.
– С кем? – насторожилась Марен.
– С аккаунтом на сайте. Кто заходил в него под именем Винни и получал мои сообщения?
– Я не вправе раскрывать тебе имя своей нанимательницы, поэтому скажу просто: твои сообщения получала социопатка высшей пробы. Винни и ее дочь подали документы в Стэнфорд, и она, хитростью заполучив ДНК-тест Винни, решила перекрыть ей дорогу в университет. Отыскала Чейза и попыталась использовать информацию о его образовании во вред моей дочери.
– Не может быть! – ахнула Наоми. – Это же безумие!
– Еще как может, – хмыкнула Марен. – Вот погоди, пойдут твои детки в старшую школу, сама все увидишь.
– Но кто на такое способен?
– Алисия Стоун, вот кто! – выпалила Винни.
– Винни! – закричала Марен. – Я подписала договор о неразглашении!
– Ну и что? – небрежно пожала плечами девушка. – Ты его подписала, не я. А ДНК украли именно у меня. Я в своем праве.
– Шах и мат, – сокрушенно усмехнулась Марен.
И ведь действительно не поспоришь.
– Та самая Алисия Стоун? Глава «Аспере»? – задохнулась от удивления Наоми, раскрыв рот. – Поверить не могу… Да мои друзья ее боготворят!
– Ну, полагаю, сегодня ты узнала, что некоторые люди, – Марен кивком указала на Чейза, – вовсе не те, кем кажутся.
Она надела пальто и подпихнула Винни к выходу. Но на полпути остановилась и повернулась к Наоми.
– Что бы там ни показали анализы, я желаю Илаю всего самого лучшего. Как мать, я искренне сочувствую твоему горю. И да, спасибо, что вызвала скорую для Винни и оставалась рядом, пока не подоспела помощь.
Они молча двинулись к парковке, находившейся в полутора кварталах от ресторана. Винни, словно оберегая мать от невзгод, заботливо обняла ее за плечи. Когда они подошли к машине, Марен, всю дорогу пытавшаяся сохранить присутствие духа, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Ее словно сковало. Винни, не произнеся ни слова, достала из материнской сумочки ключи, усадила Марен на пассажирское сиденье и завела машину. Мотор невразумительно заурчал, и женщина сломалась. Плотину прорвало, и поток сдерживаемых почти два десятилетия слез хлынул наружу. И три мили до дома Марен прорыдала навзрыд.
27. Келли
При упоминании о Дне благодарения волосы на голове Келли начинали шевелиться от ужаса. В последние годы празднованием заправляла ее старшая сестра Элизабет, которая, согласуясь с хаотичным расписанием спортивных состязаний своих чад, назначала места встреч там, где ей было удобно. Но отпрыски сестры уже несколько лет как учились в университете, и в этом году мать Келли настойчиво призвала всех традиционно собраться в их семейном гнездышке в Коннектикуте. Однако Кевина чуть не хватил инфаркт, когда он подсчитал, во сколько обойдутся пять билетов на самолет и аренда машины. И Келли, стыдясь признаться в истинных причинах отмены поездки на восток, соврала, что в праздничные дни Калебу и всей его фехтовальной команде семиклассников необходимо быть в Спокане, чтобы принять участие в турнире. Подумаешь. Элизабет десять лет прикрывалась спортивными соревнованиями детей и в ус не дула. Чем Келли хуже?
Но тут пришла беда откуда не ждали: мать Келли постановила, что в таком случае все должны встретиться в Сиэтле за два-три дня до самого праздника. Элизабет, правда, и тут отличилась и вместо семейного торжества умчалась с мужем и детьми на Багамы, показав нос любимым родственникам, которые столько лет надрывались, угождая ее прихотям. Поначалу Келли попросту озверела: подумать только, эта вертихвостка погнушалась их скромным субботним чествованием кануна Дня благодарения! Однако, подумав, решила, что все обернулось к лучшему. Сдалась ей эта Элизабет! Вот радости – завидовать ее крепкому накачанному телу, результату двухчасовых ежедневных тренировок, терпеть
