выстрела — 40–50 метров, навесным огнем можно забросить и на пятьсот. Есть возможность включить отсечку магазина и загружать в ствол гранаты напрямую. Это нужно, чтобы стрелять боеприпасами с установкой дистанции подрыва. Вот тут, сбоку приклепан ключ для перевода дистанционной трубки.

— А какой у гранаты радиус осколочного поражения?

— Грустный. Поэтому я, лично, осколочные вообще не брал. Против местной херни — только фугасные и зажигательные. Нам в учебке демонстрировали действие фугасных гранат на тушах. Перед подрывом она успевает заглубится в мясо сантиметров на пять, после чего устраивает фейерверк из ошметков! Обиженным не уйдет никто. Зажигательная — тоже не подарок. Ну и еще, пожалуй, картечь. Но она сильно портит ствол — он тут алюминиевый.

— Для облегчения?

— Да. А в качестве запасного оружия — пистолет-пулемет В12А-7-17. Полусвободный затвор, скорострельность пятьсот выстрелов в минуту, экспансивные пули, прицельная дальность около семидесяти метров. Приклад выдвигается автоматически, после извлечения из кобуры.

— У меня «запаска» попроще. «ТТС» — тот же «Токарев» только под 12,5х25. Полуоболочки. Останавливающее действие хорошее, но отдача сильная. Ну и рукоятка расширена и удлинена под двухрядный магазин увеличенной емкости. Тесть на оружейном производстве — заказал себе по блату, вместе с накладками на рукоять. А в качестве основного — вот он, красавец! СК-23! В ассортименте картечь, пуля с высокой пробивной способностью, гранаты… Хотя вы сами в тире видели.

— Да — впечатляло. Люблю мощные калибры, хотя этот для меня крупноват. Пальну, и войду в историю как первый летающий китт. Или влипну — смотря что за спиной будет. Кстати, а почему это «карабин», а не «дробовик»?

— Потому, что нарезной. Говорят, стволы точат из бракованных от авиапушки.

— А смысл в нарезах в таком оружии?

— Серьезно повышает точность и дальность, — ответил вместо «Шмеля» «Обух» — Если пустят в серию, я отцу куплю. У него такое, но гладкоствольное, уже есть — жалуется, что точности на крупного зверя не хватает.

— Это кого таким калибром валить надо?

— Медведя например. Или инрога. Видел когда-нибудь?

— «Инрог» — это таёжный подвид носорога, вроде?

— Да. Лохматый такой бычара громадный. И рог на носу полтора метра. Так-то он травоядный, но когда начинается гон, то только держись. Мы с батей один раз нарвались — он нам трактор перевернул. За соперника, видать принял. А у Макеевича баню рогом поднял и по бревнышку раскатил.

— Весело у вас там.

— И не говори. А еще индрики есть, но те южнее, мамонты, каскырханы, тигра всякая.

— Каскырханы? Вот про этих не слышал.

— Волка знаешь? Вот считай такое же, но крупнее. Они, в основном, в степи живут, но зимой в тайгу заходят — там добычи больше.

— А еще очень умные, — «Мурза» постучал пальцем по каске, — Дед рассказывал, что каскырханы умеют патроны у охотника считать. Увидят пустой патронташ — пизда тебе. Поэтому у нас многие специально запасной на шапку пришивают. Чтобы каскырхан видел, что у тебя один припасен и не нападал.

— Крупный, хищный и умный — мне нравится… — хмыкнул «Ухо», — Мне нравится, что у нас такого не водится.

— А что водится?

— Из самого неприятного — орра. Птичка такая хищная, два с половиной метра высотой. К счастью не сталкивался. Зато уарвуа видел. Это наш вариант инрога. Травоядная бронированная тварь полторы тонны весом. Если пугается, а пугается она всего, то начинает размахивать шипованной булавой на хвосте и тогда мало не покажется никому. У нас их на мясо разводят, как у вас коров. Булаву домашним, само собой, купируют.

— Он типа черепахи?

— Да. Но млекопитающее, а не рептилия. Родственник броненосца. Но панцирь тоже есть. Раньше из него доспехи делали и щиты, сейчас, само собой, только тушенку крутят. Вот я её, кстати, сейчас и ем. Кто хочет — дам попробовать. Ну и некоторые деревенские выделанные панцири как дома используют. Говорят хорошая штука, особенно в жару, если не считать специфической вони…

* * *

Поев, распределили посты и принялись устраиваться на ночлег. «Ухо», после «Долины Призраков» заявивший, что он в этом жутком месте ни жрать, ни срать, ни спать не собирается, первым сделал всё вышеперечисленное и, свернувшись калачиком, уютно посапывал в погребальной нише, растолкав в стороны полуистлевшие кости её предыдущего обитателя. Исень улегся перед входом, создав собою бронированную баррикаду, которая, будучи разбуженной не вовремя, могла еще и больно вломить вторженцам. Остальные разбрелись по углам и постарались устроится настолько удобно, насколько это позволял каменный пол и снаряжение.

Оперативник, оставшийся за старшего, проверил часовых и выглянул через спящего вольца наружу. Чередования дня и ночи «Странное Место» не знало, так что вокруг был все тот же сумрак, затянутый густым туманом. Визуально, уже метрах в пятнадцати все терялось в молочной дымке, но вот острый слух хищника различал звуки многочисленных шагов. Видимо «потомки» уже обнаружили их, однако, как и говорил Ладов, опасались приближаться к гробнице.

Сказав дозорному тщательнее бдить в том направлении, Оперативник заглянул в открытый коридор. Растяжки были на месте. Вспомнив слова «Вспышки», он прислушался. Из глубины действительно шли какие-то звуки. После рассказа о подземном городе хотелось списать все на ветер, но чем дальше, чем отчетливее становилось понятно, что это тихая неторопливая речь на незнакомом языке.

— Вы, когда туда ходили, слышали вот такое? — поинтересовался Оперативник у одного из залесцев который, держа автомат на сгибе локтя тоже наблюдал за проходом, — Это же мне не мерещится?

— Технически — мерещится. Микрофоны данные звуки не ловят, так что они только у нас в голове. Это «М-форма» или «Морок».

— И что ему надо?

— Заманивает. Я вот деда своего вижу.

— А я ничего не вижу.

— Это потому, что у вас разум другой. Незнакомый ему. Он как взломщик, который столкнулся с замком неизвестной конструкции. У него нет нужных инструментов, что бы его взломать и вытащить образы, которыми можно воздействовать.

— То есть для тебя это — образ деда?

— Да. Я в детстве все лето у него проводил. Дед меня рыбачить учил, в лес ходили. Не успел с ним попрощаться когда он умирал — на задании был. Теперь тварь на это давит.

— И как ты?

— Нормально. Нас к такому готовили.

— Ясно. А вот, чисто теоретически, что будет, если оно сможет заманить?

— Начнет захватывать разум больше и больше. Будешь думать, что ты снова с дорогим человеком и у вас все хорошо, умирая от истощения где-нибудь в этих коридорах.

— То есть оно тебя не сожрет?

— Физически — нет.

— Тогда зачем ему все это?

— Не знаю. Возможно, ему просто нравится