— Ну что вы такое говорите, Ирина?

— Правду! — резко махнула рукой та. Не помогли успокаивающие поглаживания. Тут скорее кувалда по голове поможет. А Ирина между тем, агрессивно надвигаясь на меня, продолжала:

— А если вы этого не понимаете, то у вас нет ни художественного чувства, ни эстетического! Впрочем, чего еще можно ожидать от... — Меня надменно смерили взглядом и явно проглотили какое-то оскорбление.

Я чуть изумленно подняла бровь. Признаюсь, я несколько отвыкла от того, что со мной могут говорить в таком тоне. Когда я еще жила в приюте, подобные интонации часто встречались у учителей, а также у некоторых взрослых, желающих поучить меня жизни. Как правило, эти взрослые обладали более высоким статусом и богатым жизненным опытом. Но после моего возвращения в клан таких попыток учить меня жизни стало гораздо меньше. И сейчас слышать такое от девушки, которая откровенно ниже меня по статусу, было, с одной стороны, забавно, с другой — безумно раздражало. И в который раз я убедилась, что твоё окружение делает тебя. Когда все вокруг обладают некоторой долей надменного высокомерия, ты и сама начинаешь его проявлять. Возможно, я опять грешу на воспитание и клан, ведь, даже будучи в приюте, я обычно очень резко реагировала на подобное отношение, включая так называемый “режим хамки”, который часто грозил перерасти в рукоприкладство с противниками моей весовой категории. Сейчас же я относительно спокойно смотрела, как распыляется госпожа Ирина, и только хмыкнула:

— Пальцем не тыкайте, это невежливо. — Собственно, этот самый указующий перст с длинным, кричащим маникюром, с налепленными объемными фигурками вызывал желание резко взять и задрать его вверх до хруста. С трудом сдержалась и продолжила:

— Барышня, вы же понимаете, с кем и в каком тоне разговариваете?

Не могла не понимать, открытие выставки — тот день, когда простых людей среди посетителей просто не бывает.

— Ваш монолог вот-вот грозит перейти на личности, а также переполнить чашу моего терпения. И после этого момента я воспользуюсь положением и связями, чтобы вы больше ни в одной галерее не выставились.

Ирина поперхнулась словами, а потом буквально прожгла меня взглядом и выдохнула:

— Ну и правильно Лира говорит, что вы настоящая сука и место вам там, где вы должны были оставаться, в задрипанном приюте. Девушку можно вывезти из деревни, а вот деревню из девушки…!

Александра, наблюдавшая за нашей перепалкой, по оттенку кожи слилась со стеной. Казалось, её вот-вот схватит инфаркт. А я, сделав в памяти зарубочку передать Лире большой и пламенный привет, решила, что надо немного помочь моему засланцу в дурную компанию, решив изобразить из себя самую каноничную и стереотипную злодейку. Благо образ позволял. Впрочем, по мнению некоторых людей, мне, чтобы выглядеть стервой, надо просто молчать и равнодушно смотреть. Воспользуемся советом, но сделаем более небрежный вариант: небрежно подцепим пальцем прядь волос, чуть прикроем глаза и улыбнемся едва заметно уголками губ. Образ стервы номер три: «Светский презрительный».

— Если вы полагаетесь на Лиру как на своего покровителя, — усмехнулась я, глядя прямо на Ирину, отчего та бледнела, краснела и, казалось, немного подзабыла, как дышать, — я спешу вас разочаровать, не думаю, что у неё хватит сил и возможностей что-то мне противопоставить.

Неожиданно растерянная Ирина, увидев кого-то за моей спиной, просветлела и выдохнула. У меня в глазах полыхнуло красным, и шкала агрессии, которая весь этот разговор колебалась в приемлемых значениях, резко рванула вверх, а за спиной, сопровождаясь цоканьем шпилек, раздался высокий, нежный, но пытающийся казаться властным голос:

— Ирочка, как на покровителя полагается на меня.

Приплыли.

Глава 26

Возможно, если бы наш мир был книгой, то на ее страницах наша встреча была бы описана так: «Они столкнулись взглядом, и в тот момент между ними буквально полетели искры и разверзлась Бездна. Одна воплощала собой лед, равнодушие и надменность старой аристократии, которая пробивалась даже через неподобающее аристократке поведение, вторая, представительница "молодой аристократии", — нежность и мягкость, готовность принять и дать шанс любому, независимо от происхождения. Они были несовместимы между собой, как волна и камень, стихи и проза, лед и пламень. Одна была в черном, другая в белом. Одна была в одиночестве, другая была окружена друзьями."

В общем, мы друг другу не понравились с первого взгляда. Барышня Мышкина смотрела на меня недовольно, поджав губы и чуть вздернув подбородок, а за ее спиной собралась целая свита девиц, включая Лиру Волкову. Куда ж без нее? Эта компания раздражала меня просто фактом своего существования.

Ирина, почуяв поддержку, испуганным зверьком бросилась к подругам. Ей бы еще обнять Мышкину, разразиться слезами и пожаловаться:

— Она меня обижает.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом Мышкина, скрестив руки на груди, заявила:

— Чтобы вы о себе ни думали, у меня хватит силы, возможностей сделать так, чтобы Ирочка выставлялась во всех галереях.

Я даже спорить не стала, с папой-министром на текущий момент у нее такая способность, разумеется, была. Однако, как говорится, есть нюанс. Несмотря на отсутствие официальной должности, Ярослав Волков также обладал внушительным потенциалом. Даже дед или тетя Ирина, не обладающие реальной властью, могли доставить Ирине кучу проблем. Ибо старая аристократия — это старая аристократия. Связи, которые образовывались поколениями, никуда не деваются. Если посмотреть со стороны и на перспективу, получалось, что "нагадить" друг другу мы могли без особых проблем, но был ли в этом смысл?

Разумеется, был. Спускать подобное я Ирине не собиралась. Впрочем, как и не собиралась уступать в перепалке с численно превосходящим противником.

И неожиданно мое молчание и показное равнодушие безумно возмутило "королеву" и ее свиту.

— Вам нечего сказать? — с едва заметным триумфом улыбнулась Мария, пряча подругу себе за спину. Я же, чуть усмехнувшись, осмотрела компанию девушек, отметив для себя еще одну, которую не знала, и пожала плечами:

— Вам, Мария Юрьевна? Нет. И прежде чем вы начнете свой монолог торжества добра над злом, уточню. У нас с вами настолько полярное мнение, донести которое до другой стороны не представляется возможным, что я просто не вижу смысла вести этот разговор.

— И вы даже не собираетесь извиниться перед Ириной?! — зря я о ней хорошо подумала, нам бы сейчас