ещё сотню воинов потеряли. Вырыли подкоп под стену, заложить туда мину из пороха и взорвать. Однако защитники заметили работу, сумели обвалить подземный ход. Замок штурмовали пять раз, а русские их снова били. Тогда Сапега прекратил атаки. Решил брать Вильно осадой. Поставили орудия, обстреливали.

Долго держался и гарнизон в Ковно. Да и в Борисове солдаты и стрельцы воеводы Хлопова раз за разом отражали приступы. Их оставалось всё меньше. Они уже не могли оборонять всю стену. Но Хлопов сжёг часть города, а в оставшейся части укрепились и продолжали отбиваться. Большое литовское войско полковника Лисовского двинулось и на Полоцк. Но там находился корпус Хованского. Он выступил навстречу. Возле городка Друя налетел на врагов и разгромил, Лисовского взял в плен. Хотя следом шли свежие силы панов. А у Хованского воинов было мало. Он оставил в Полоцке гарнизон и отступил в Россию, в Великие Луки.

А на Украине пошла полная мешанина. Когда люди узнали, что Юрий Хмельницкий возвращает страну полякам, когда он привёл татар, разорявших сёла, его отказывались признавать не только на левом берегу Днепра. Восстания поднялись и на правом. Бывало так, что соседние города и местечки воевали друг с другом. Но правобережные полковники были за Юрия. Со своими полками усмирили недовольных. Другие убегали на левый берег или в Киев.

Там Барятинский держал войска в готовности. Сторонников Хмельницкого к городу не подпускал. Но смута на Украине охватила и Церковь. Ведь митрополит Балабан сидел у Юрия в Чигирине. Барятинский посоветовался со здешними священниками, кто из них будет верным. Сообщил предложения в Московскую патриархию. Она возвела в епископы и назначила в Киев Мефодия Филимоновича. А Балабан болел, вскоре умер. Но всё-таки успел поставить своим преемником епископа Иосифа Тукальского. На Украине стало два митрополита, и местные священники тоже разделились. Одни не признавали Тукальского, потому что связан с изменниками. Другие не признавали Мефодия, потому что его назначили из Москвы.

А летом 1661 года Юрий созвал свои полки. Хан Мехмед-Гирей привёл к нему 50 тысяч татар. Поддержал его и Ян Казимир, прислал 2 тысячи конницы. Двинулись покорять левый берег Днепра. Здешних казаков возглавили переяславский полковник Самко, нежинский полковник Золотаренко и кошевой атаман запорожцев Брюховецкий. Они объявили, что предателя Юрия не признают. Но… все трое соперничали и враждовали между собой. Каждый из них мечтал самому стать гетманом.

Юрий с татарами и поляками подступил к Переяславу. Это был как бы центр Левобережной Украины, там проводили рады. В городе стоял русский гарнизон князя Волконского, два солдатских и рейтарский полки. Собралось и 4 тысячи казаков Самко. Хмельницкий осадил Переяслав, обстреливал из пушек. А Золотаренко и Брюховецкий помощь так и не прислали. Правда, и казаки Юрия не очень-то хотели лезть на приступ, под огонь. Татары тем более. Хмельницкий сказал хану – пусть набирают пленных, сколько захотят. Они и обрадовались, рассыпались по окрестностям.

А чтобы взять Переяслав, гетман со своими полковниками придумывали всякие хитрости. Попытались перекопать речки Трубеж и Альту, оставить город без воды. Оказалось слишком трудно, ничего не получилось. Пробовали и выманить защитников из-за стен. Спрятали войско за холмами и лесом, а небольшие отряды подъезжали к воротам, дразнили – пусть выйдут на бой. Нет, Волынский и Самко не клюнули.

Стоять на одном месте массам татар и казаков было несподручно. Всё вокруг опустошили, еды не найдёшь. Хан и Хмельницкий стали рассылать их к другим городам – Нежину, Чернигову, Прилукам, Полтаве, Ромнам. Тут уж досталось владениям Золотаренко и прочих правобережных полковников. Но и они укрывались по городам. Брать их крымцы с казаками Хмельницкого даже не пытались. Предпочитали потрошить беззащитные сёла.

В Белгороде стояла армия Ромодановского. К нему взывали и Самко, и Золотаренко, звали на помощь. Но это была единственная полноценная и боеспособная армия, оставшаяся у России. Царь не хотел рисковать, чтобы её подставили какие-нибудь очередные предатели. Да и вообще не желал, чтобы русские дрались с украинскими казаками, озлоблялись друг на друга. Ромодановскому он идти туда запретил. Принял мудрое решение – пусть жители Украины сами разбираются со своими изменниками. Но противникам Хмельницкого помогали, посылали им оружие, пушки, порох, отряды инструкторов.

Подкрепления в это время смогли выделить только корпусу Хованского в Великих Луках. Ведь Прибалтику возвращали шведам, наши войска оттуда выводили. Ими командовал Ордин-Нащокин, и царь передал его отряды Хованскому. В корпусе собралось 12 тысяч пехоты и конницы, и он выступил выручать города, осаждённые врагами – Вильно, Борисов. Возле границ, у села Кушликовы Горы, стоял литовский маршал Жеромский, у него были такие же силы. Хованский хотел подобраться к нему скрытно, напасть неожиданно. Не удалось, неприятели заметили русских.

8 октября войско Жеромского развернулось в атаку. Его остановили жестоким огнём, сами ринулись вперёд. Зажали на узком пространстве, расстреливали из пушек и мушкетов. С флангов налетела и рубила наша кавалерия. Разбитые литовцы отступили в укреплённый лагерь. Но Жеромский предложил переговоры. Говорил, что шляхтичи хотят перейти под власть Алексея Михайловича. А у Хованского как раз имелся и дипломат, Ордин-Нащокин. Он сразу увлёкся. Начал обсуждать, на каких условиях Литва согласна присоединиться к России.

Хотя на самом деле Жеромский только морочил головы. В Литву и Белоруссию уже двинулся король Ян Казимир с большой армией. Узнал, что Жеромскому пришлось туго, и послал к нему своего лучшего командира Чарнецкого, дал ему 12 тысяч воинов. А Хованский и Ордин-Нащокин допустили грубейшую ошибку: потеряли с переговорами две недели. И вдруг узнали – подходят свежие большие силы врагов. Хованский решил оторваться от них и уйти.

Ночью 25 октября потихоньку снялись с позиций, развернулись назад. Но оказалось – опоздали. Чарнецкий с корпусом уже обошёл русских. Наши полки наткнулись на его солдат. Литовцев и поляков теперь было в два раза больше. Утром они обрушились с двух сторон. Русские отчаянно отбили две атаки. Однако третьим натиском враги смяли их строй. Хованский в жесточайшей рубке всё-таки прорвался. Но неприятели захватили весь обоз, 18 пушек. Кинулись следом, чтобы добить. Хотя и Хованский был не так-то прост. Устроил в лесу засаду из оставшейся пехоты. Наша отступающая конница подвела погоню прямо под её залпы. Врагов изрешетили пулями, а русская кавалерия развернулась в контратаку, порубила и прогнала их. Хованский сумел отступить в Полоцк. Но у него погибло 1500 воинов, 400 попали в плен. Попытка спасти наши осаждённые гарнизоны провалилась.

Хотя и поляки с литовцами потеряли в двух битвах две тысячи человек. Подступать к Полоцку они уже не решились. Повернули обратно к королю. Его армия пришла