– Вот значит как, пророчество...

Я дернулась от неожиданности, услышав голос Аллиана, но Марк удержал меня.

– Марк, оставь меня с леди Эстель наедине.

Удивительно, но дядя послушался, чмокнул меня в макушку и поспешил спуститься с дуба.  Я же замерла, прикрыв глаза, понимая, что тариан сейчас займет его место рядом со мной. Он же справился со своим возбуждением?

– Справился, – глухо ответили мне. А я буквально залилась краской.

Я что, это вслух спросила?!

Глава 18

– Не ожидал, что это единственное, о чем ты будешь переживать и так сразу, прямо об этом спросишь. – Присаживаясь на ветку, но при этом не вплотную ко мне, произнес тариан. – Я так сильно напугал тебя?

– Я не собиралась об этом спрашивать, – выдохнула я. – Случайно вышло, что озвучила свои мысли. Если, конечно, ты их не читаешь. И не буду лгать, говоря, что знала о последствии слияний магий. Мне объясняли, но не с такими тонкостями. Однако, это не оправдание. Извини.

– Читаю, – буднично возвестил он. – Считываю полностью сознание, узнаю настоящее и прошлое, даже то, что сам считываемым может забыть. Но для этого прикладываю определённые усилия. В этот раз я ничего не делал. Ты именно спросила о том, насколько я контролирую свое желание.

Краска еще не сошла с моего лица, но его вновь опалило жаром.

– И я не злюсь на твою выходку, не на тебя, ведь я сам недавно требовал от тебя слияния, не взяв во внимание, что ты не понимаешь ни последствий, ни причин. Да и я прекрасно вижу те моменты, когда именно драконица берет над тобой контроль.

Я растерялась, совершенно не понимая, как реагировать на такое признание.

– И раз мы прояснили этот момент, хотелось бы перейти к серьезным вещам. Ты сказала, что задавала вопросы богине, и судя по тому, что вообще можешь об этом говорить, Айлира не постаивала печать молчания на твои уста.

Я покачала головой, нет, богиня не требовала от меня сохранять в тайне подробности о моей инициации в первородном пламени и общении с ней.

– Значит, у тебя были другие причины, чтобы не делиться деталями с семьей и мной. Что изменилось?

– Ничего, кроме того, что я смогла расслабиться. После окунания в первородное пламя, я сразу оказалась в столице, на отборе. Когда бы я о личном поговорила с бабушкой? Или Марком? А с тобой... – я пожала плечами, неужели он сам не понимает, что не вызывал во мне доверия? – И разве это имеет какое-то значение? Разве я обязана делиться личным с Владыкой или тарианом? Тем более вы все возненавидели мою маму и вряд ли бы стали искать со мной ответы, почему она погибла, почему утратила драконью суть и почему дав мне жизнь, лишила инициации.

– Эстель, посмотри на меня. – Глухо попросил мужчина и я не стала противиться его просьбе.

– Я признаю, что виноват, что был слеп и оглушен гордыней, что мое поведение в нашу первую встречу было продиктовано не только желанием сохранить тебе жизнь, но злостью на Мариэлу, ведь я никогда не понимал ни ее, ни причин ее поступков.

– Я...

– Подожди, Эстель, я прошу меня выслушать. Пожалуйста.

Что-то в голосе мужчины заставило меня вздрогнуть. Мне кажется, он со мной еще ни разу таким тоном не говорил. Нормальным. Человеческим. Усталым и вместе с тем, словно ожидающим чего-то.

– Я был не прав. Мне бесконечно жаль, что я не справился со своими эмоциями, не смог достойно встретить свое прошлое, был не готов к такой правде. Я не должен был оскорблять Мариэлу и твою память о ней. И прошу за это прощения. Не как тариан, как мужчина.

Я знала, что сейчас смотрю на тариана широко распахнутыми глазами. Меньше всего я ожидала услышать подобное. Точнее нет, он уже признавал, что был не прав. Но делал это не так. Словно одолжение, словно просто признание своих ошибок. Без чувств. А сейчас... Все совершенно иначе!

– Мы с тобой в этом похожи. Для тебя чужды традиции и драконий уклад, ты росла в дали от нас. И ошибки мы совершаем одинаковые, судим сразу и сгоряча, пока нам не объясняют, не приводят аргументов. Ты в отношении всего драконьего народа, я же в отношении твоей мамы, а там и всего рода де Лавер.

Если смотреть под этим углом, то возразить мне нечего, Аллиан был прав. В этом мы с ним действительно похожи.

– Я же рос в полном соответствии традициям, и Мариэла никогда в них не вписывалась. Она была другой. И драконица, и не драконица. Ты знала, что твоя мама летала только по необходимости?

– Как это? – хрипло переспросила. – Но полет... Это же...

Хотелось сказать многое, но в горле пересохло, а мысли спутались. Как объяснить то, что чувствуешь, когда паришь над землей? Как передать весь спектр ощущений в паре слов? Это же необъятное!

– Свобода, – подсказал тариан. – Свобода, безграничная любовь и счастье. Неотделимая часть нас. Но Мариэла не любила летать.

– Но...

– Она никогда не шалела в небе, никогда не поддавалась эйфории, хотя участвовала и в играх, и совершала ритуальные полеты. Твоя мама владела стихией воздуха, но даже это не сблизило ее с небом. Именно с этого отличия ее начали называть чудачкой, а после того, как она начала говорить о снах, своих пророчествах, которые не сбывались, непонимание усугубилось.

– Мама никогда не обращала внимания на чужое мнение, и я знаю, что она верила тому, что видела. Богиня не могла ее обидеть, не могла ей солгать, жрица – это проводник божественной силы, земное воплощение.

– Да, старшие жрицы – проводники воли, священные сосуды богини. Все так, Эстель. И мы слишком привыкли полагаться на их силу, на то, что им ведомо больше, но постоянные просчеты Мариэлы, привели к тому, что ей перестали верить, перестали прислушиваться и просто слышать. Верить и понимать, за что же богиня продолжает ее любить и выделяет среди всех прочих.

– Ты...– я закусила губу, пытаясь сдержать слезы, – ты нашел ответ, почему так вышло?

– Мне кажется, что да. Сейчас я понимаю, что произошло. И думаю, если ты поделишься воспоминанием о встрече с богиней, смогу сказать точнее.