любила его, теперь она точно это знала! Обида толкнула её в его объятья, но в итоге её чувства к Мэтью остались неизменными. После тяжёлого разговора с мужем Ливи вернулась в свою спальню в которой в последнее время была довольно редко и быстро переодевшись с помощью горничной решила отправиться в парк. Свежий воздух и одиночество стали её спасением от тягостных мыслей.

Сидней-гарденс был прекрасен в любое время года. И несмотря на то, что зима уже успела вступить в свои права, подъехав к воротам парка в закрытом экипаже, Оливия предвкушала чудесный променад.

Выбравшись на улицу и потуже кутаясь в кашемировый пелисс Ливи отправилась в глубь парка, надеясь найти желанное уедение. Она шла по засыпаным лёгким снегам аллеям,и все её мысли были о Мэтью. Она не могла понять, какая муха его укусила. В его любви она не сомневалась, но он вновь пытался оттолкнуть её от себя, как когда-то в юности и это пугало Ливи ни на шутку. Сможет ли она вернуть его доверие?

Порыв сильного ветка заставил Оливию поежиться, и оглядеться по сторонам. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила как оказалась у озера которое успело покрыться тонкой коркой льда. Неожиданно её взгляд поймал знакомую фигуру,сидящую на скамье неподалёку.

После дуэли она не виделась с Максимилианом, но пару раз пыталась написать ему, желая узнать о его здоровье, но в ответ получала лишь короткие записки с просьбой никогда больше не писать ему. Теперь у неё появился шанс поговорить с ним лично и Оливия не собиралась его упускать.

- Лорд Стоунхэм, - позвала она его, понимая, что больше не имеет права обращаться к нему в прежней фамильярной манере.

Мужчина обернулся и Ливи поразилась случившимися с ним переменами. Его некогда красивое лицо осунулось, а взгляд ярких зелёных глаз потух. Он встал ей навстречу, операясь на трость которую не прекращал сжимать правой ладонью.

- Добрый день, милорд, - поприветствовала его Оливия, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза.

- Добрый день, леди Оливия, - приблизившись произнёс граф, склонив голову.

Оливия заметила его хромоту, и почувствовала очередные угрызения совести. Это по её беспечности этот мужчина теперь вынужден жить с таким увечьем...

- Как вы поживаете? - решилась спросить Ливи наконец-то посмотрев ему в глаза. - Вы не отвечали мне... Верней отвечали, но ничего не сообщили о своём здоровье... Надеюсь вы смогли восстановиться после...

- Леди Оливия, не думаю, что вас должно интересовать моё здоровье.- хмуро отозвался он поджимая губы.

- Господи, Максимилиан, я чувствую себя такой виноватой перед вами! Но вы мой друг и я должна убедиться, что по моей глупости вы не пострадали!

- Я по-прежнему ни в чём не обвиняя вас, дорогая, но по-моему вам следует уделить внимание здоровью собственного мужа. - спокойно и с какой-то грустной улыбкой произнёс её бывший любовник. - Его вы любите и любили, даже тогда, когда собирались выйти за меня замуж. Я всегда знал, что для вас я останусь другом, но мои чувства к вам были далеки от дружеских, поэтому я согласился на то что вы смогли мне дать и я ни о чём не жалею.

Виконтнесса была уверена, что причина почему вспыхнули её щеки не заключалась в морозе. Слова графа заставили Ливи чувствовать себя ещё хуже,ведь он замечал очевидные вещи, которые она не желала признавать...

- И всё же, как вы себя чувствуете? - стараясь развеять обстановку поинтересовалась Оливия.

- Как видите моему здоровью уже ничего не угрожает, а это, - лорд Стоунхэм жестом указал на трость, - это послужит мне напоминанием на всю жизнь. Хотя, я должен быть благодарен вашему супругу. Он один из самых метких стрелков в Англии, и мог бы запросто лишить меня жизни, но не сделал этого.

Максимилиан говорил вполне логичные вещи, но только взглянув на всё его глазами, Ливи поняла, насколько великодушен Мэтью и на что он был готов пойти ради неё. Почему же он вновь отталкивает её?!

- Я...Мне... Я желаю вам найти свою судьбу, Максимилиан, - осторожно коснувшись его плеча, сказала Оливия, понимая, что настала пора прощаться. - и простите меня за то, с то я сделала. Мне действительно очень стыдно...

***

Домой Ливи вернулась в разбитых чувствах, продолжая думать о Мэтью. Видеться с ним и вновь столкнуться о стену его равнодушия совершенно не хотелось, поэтому остаток дня виконтнесса провела в своей комнате, сославшись на плохое самочувствие. А утром выяснилось, что Мэтт уже уехал.

Оливия несколько часов не могла прийти в себя и единственным верным решением ей казалось отправиться вслед за ним, и попытаться поговорить. Но в её планы вмешалась поднявшаяся в комнату Грейс, заставшая её в слезах.

- Грейси, он уехал,даже не попрощавшись! Неужели он так и не смог меня простить?! - кидаясь в объятья золовки воскликнула Ливи. - Мне... Мне следует поехать за ним! Немедленно!

Оливия начала метаться по комнате, намереваясь приказать горничной собирать вещи.

- Ливи, а тебе не кажется, что лучшим будет дать твоему мужу успокоится и прийти в себя? К тому, же мы тоже собираемся возвращаться в поместье ведь уже очень скоро появится малыш. - коснувшись рукой успешвшего стать огромным живота предложила Грейс. - ты поживёшь с нами, в твоей старой комнате, а поместье твоего мужа находится всего в миле от нашего. Ты будешь рядом и кто знает, возможно всё сможет наладиться.

Ливи застыла на месте. Возможно это верное решение. Виконтнесса помнила, что в юности долго преследовала Мэтта, но только когда она оставила его в покое, он обратил на неё внимание!

- Думаю ты права, Грейси. Мы вернёмся в Дорсет, а там будь, что будет...

Пробыв в родном поместье пару недель Оливия не переставала думать о Мэтью, ведь он был так близко, но даже не сделал попытки навестить их. Они с Глорией тоже не делали этого, ведь в последнее дни свободного времени у неё совсем не было. Почти сразу после их возвращения у Грейс начались роды и вскоре на свет появился их второй с Тайлором сын, малыш Джордж. Племянники и собственная дочь не давали Ливи скучать. Подготовка к рождеству была в самом разгаре и желая хотя бы какое-то время отвлечься от собственных терзаний и желания отправиться к Мэтью, Оливия взялась за украшения дома. Вскоре комнаты наполнились благоуханием омелы и весёлым детским смехом, ведь дети