– Я примерно понимаю, отчего это. Даже если работу делаешь ты, она будет подписана ее именем, а это важно. Я понимаю, как сложно отпустить, когда результат отразится на тебе.

Эди открыла было рот для ответа, но от потрясения не нашла слов. Где-то в глубине души она знала, что в его словах есть правда, но тот факт, что Мак, по сути, встал на сторону Лоры Лу, раздражал ее, как песок в постели.

– Но я уверен, что дом получится отличный, – быстро добавил Мак. – Тернер нанял… хорошего архитектора, и я знаю, что у него великолепный дизайнер. Не терпится увидеть, что получится.

Когда чуть позже они легли в кровать, Мак легко заснул, как будто несколько минут относительно мирного разговора подтвердил ему, что все в порядке. Эди выключила свою лампу и легла на спину, а потом наблюдала за потолочным вентилятором, пока не закружилась голова.

Глава 25

Мак

Лето 2000 года

С самого начала своей дружбы Мак с Грэмом были странной парочкой. Мак был трудолюбивым, надежным, его обожали дети, учителя и вожатые в лагере, а Грэм был мечтательным, творческим и не боялся время от времени нарушать правила.

Они быстро подружились после того, как их определили соседями по койке в лагере «Вудпайн» летом после четвертого класса, и следующие три лета они просили, чтобы их селили в один домик на смену длиной в месяц. Даже в те детские годы Мак с Грэмом были полными противоположностями, но они все равно поладили.

Когда Грэм с отцом переехали в Пойнт-Клир перед восьмым классом, дружба мальчиков стала крепче, и они начали строить планы на все школьные годы и все летние каникулы. Вот почему Мак полагал, что лето на побережье будет просто еще одним периодом единения за рыбалкой, спорами о музыке и спонтанными ночными набегами на «Вафельный дом».

Вместо этого Мак обнаружил, что больше не в состоянии поделиться с другом своей жизнью, и очень скучал по этому. Скучал по их непринужденным разговорам, шуткам, по тому, как почти все могло напомнить им что-нибудь из их общей истории. Он скучал по своему другу.

Грэм тоже мало чем делился с Маком. Очевидно, что он поддерживал какую-то связь с Эди – и прямо под носом у Мака. И Мак ни слова не сказал Грэму о том, в чем хотел разобраться этим летом. Если честно, Маку казалось глупым признаваться кому-либо в том, что он сбился с пути.

Но самое важное, о чем не сказал Мак, это Кэт. Ни разу. Сначала потому, что не о чем было говорить. Люди каждый день встречают других людей, и это не всегда заслуживает разговора. Но по ходу лета что-то изменилось, и Мак обнаружил, что сближается с Кэт, несмотря на лучшие побуждения притормозить или совсем остановиться. Может быть, причиной стало увиденное письмо Эди Грэму или что-то в его собственном сердце, но он наконец позволил этим побуждениям улетучиться.

Все в Кэт контрастировало со знакомой, спокойной, размеренной жизнью Мака. Она отказывалась умещаться в любые рамки и жила по собственным правилам. И тем не менее по какой-то причине для Мака она опускала свою стальную броню. И помимо прочего он узнал, что она старше него на несколько лет. Не то чтобы возраст имел значение, но это был еще один способ, которым она учила его этим летом, показывала ему, как стоять на собственных ногах.

Она была загадкой, тайной, которая не надоедала.

* * *

Однажды ночью, когда они оба закончили работу – Кэт после рейса на залив, который длился два лишних часа из-за шторма, разразившегося у берега, а Мак после вечерней смены, которая продлилась еще дольше, потому что сломался подъемник, она окликнула его с верхней палубы своей лодки:

– Эй, подожди меня. Я буду через минуту.

Мак уже шел в магазин отмечаться, его футболка промокла от пота и рыбьей чешуи, а живот сводило от голода, но ее голос заставил его забыть все неудобства. Их расписания не совпадали, и он несколько дней ее не видел.

К тому времени, когда Кэт подошла к магазину, он уже отметился и сидел на лавочке около двери.

– Есть планы на ночь? – спросила она.

– Нет, я упахался. Выдохся.

– Еще нет. Ты идешь со мной. Хочу показать тебе кое-что.

– Советую дважды подумать. – Он вытянул ноги перед собой. – От меня воняет.

– Не хуже, чем от меня. И там, куда мы пойдем, можно ополоснуться.

Мак вопросительно выгнул бровь, но она просто слегка пнула его вытянутую ногу и махнула в сторону парковки.

– Идем.

Через несколько минут они ехали в белом «Джипе» Кэт по шоссе 292 в сторону Флориды. С опущенной крышей говорить было сложно, так что они ехали молча. Вместо того чтобы волноваться о том, куда она его везет, что она имела в виду под ополоснуться и как ему себя вести и говорить, Мак расслабился. Откинул голову на сиденье и закрыл глаза, а мимо проносился теплый ночной воздух.

Они проехали «Флорабаму», и через несколько миль Кэт свернула направо, на Джонсон-Бич-роуд. Еще несколько миль, и она притормозила возле блокпоста и, улыбнувшись, кивнула дежурному. Он кивнул в ответ и нажал кнопку, чтобы поднять шлагбаум.

– Я не знал, что сюда можно приезжать ночью, – удивился Мак.

Дорога сворачивала влево, огибая будку, а затем выпрямлялась. Без луны впереди было темно, и Мак едва различал поднимавшиеся с обеих сторон дюны.

– Обычно нельзя. Охрана дежурит, чтобы не пускать людей так поздно. Но у нас со Стивом взаимопонимание.

– Ты часто приезжаешь сюда?

Она пожала плечами.

– Иногда. Здесь хорошо одной.

Она ехала до кордона рядом с фонарем. Табличка на кордоне гласила «Ходить по дюнам запрещено». Кэт скинула обувь, взяла с заднего сиденья плед и дала Маку знак следовать за собой между дюнами к широкой полосе песка. Перед ними раскинулся залив, эбонитово-черный под небом, затянутым тонкой пеленой облаков.

Мак притормозил в почти полной темноте, потом пошел к кромке воды, где уже стояла Кэт. В нескольких футах от них тихие волны медленно накатывали на берег. Когда глаза привыкли, вода и пейзаж вокруг стали не черными, а призрачными мутно-серыми.

Воздух был соленым и свежим, и плечи Мака расслабились.

– Я бывал здесь, но никогда ночью. Спасибо, что показала мне.

– Пожалуйста, но я еще ничего тебе не показала.

Кэт сделала шаг вперед и, вытянув