Стоянка конфискованных или считающихся уликой автомобилей была прямо позади полицейского участка. Мой приятель Брис Аркур когда-то говорил об этом. А еще о том, что эта рухлядь так и сгниет там, особенно если у погибших нет родственников и некому ее забрать.

– Как же мы попадем на стоянку? – поинтересовалась Дениз, когда мы сели в такси.

– Пока не знаю, но, если верить Брису, то она не очень хорошо охраняется, поскольку этот хлам никому не нужен. Улики и личные вещи из них уже изъяли и ценного в этих автомобилях ничего нет. Охранник там один, может, двое, сидят в будке…

– Но мимо них все равно как-то нужно пройти, – сказала подруга хмуро. – А ограждение или забор там есть?

– Не знаю, хочешь проникнуть с другой стороны?

– Ну да, может, и не попадемся на глаза охране. Ладно, увидим на месте.

Я бросила взгляд на подругу и подумала о том, что это большая удача, когда рядом с тобой есть человек, готовый попасть в неприятности вместе с тобой. Который не ворчит, не ноет и не отговаривает, понимая всю важность задуманного предприятия. Я слабо улыбнулась, рассматривая профиль Дениз, которая задумчиво смотрела в окно. Я знала, что сейчас она перебирает в голове массу вариантов, как подступить к стоянке и найти то, что нам нужно. Кроме холодной головы у моей подруги были и другие достоинства: смелость, предприимчивость и умение орудовать отмычкой. Она не афишировала последний талант, но сегодня он придется как раз кстати.

– Я не то чтобы мастер по вскрытию замков, но попытаться могу, – сказала она прямо перед выходом из моей квартиры.

– Лучшего варианта у нас все равно нет, ключи от машины Амеди, скорее всего, лежат среди улик. Нам до них не добраться, – ответила я ей.

– А вдруг они открыты?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Вдруг эти машины не запирают? А зачем?

Сейчас эти слова Дениз навязчиво пульсировали в голове. А правда, вдруг машина будет открытой? Это было бы настоящим везением. Сумерки сгустились над Парижем, и в душе у меня поселилась нескончаемая тоска. Каждый раз болезненно зажмуривалась, думая о том, что утром не хлопнет входная дверь, и красавец-мужчина не явится с бумажными пакетами, полными продуктов для вкуснейшего завтрака. Его руки больше никогда не коснутся меня, он не назовет меня малышкой, не поделится силами, не скажет, что верит в меня. Часто просыпалась по ночам от кошмара, в котором снова и снова просила Амеди помочь накопать что-нибудь на Дювалей. В холодном поту и со слезами на глазах я выползала из постели, а потом курила на балконе до самого рассвета.

На похоронах было столько его друзей, что я даже растерялась. Мужчины и женщины, которые уважали его, считали честным и порядочным человеком, несмотря на род деятельности. Столько добрых слов было сказано об Амеди, что сердце не переставало ныть до самого конца церемонии. Когда все разошлись, я осмелилась присесть у земляного холма, который вскоре должен будет смениться мемориальной плитой, и пообещать, что я найду того, кто убил дорогого мне человека, чего бы мне это ни стоило.

Арман все это время был со мной, бродил следом, словно тень. Не докучал утешениями, просто предлагал руку, когда она была мне нужна. В самую первую ночь он остался в моей квартире, привел меня в порядок и уложил спать. Ухаживал, пытался кормить, на время забывая обо всем прочем.

Горько вздохнула, жалея о том, что Дюваля нет рядом. Без него тоска и боль усиливались, я чувствовала себя одинокой и несчастной. А еще меня ужасно беспокоило, что может обнаружиться в записях Амеди. Сердце сжималось при мысли о том, что мой бывший любовник мог найти на семью Армана.

Такси притормозило как раз позади полицейского участка, у невысокого забора. Мы расплатились и вышли в хмурый поздний вечер. Предусмотрительно одевшись в черные одежды, как бывалые преступницы рассматривали стоянку в небольшую щель. Забор был старым и ему не помешал бы ремонт, но казалось, что на прилежащую к участку территорию просто закрыли глаза, не желая выделять на это средства.

– Смотри, – шепнула Дениз, – вон там справа будка. Охранник, кажется, всего один.

– Может, отвлечем его как-нибудь? – предложила я. – Или полезем через забор?

– Надо еще раз хорошенько осмотреться и решить, как лучше, – внимательно вглядываясь в освещенную всего одним фонарем стоянку, пробормотала она.

Где-то справа от нас послышался лай собак, мы вздрогнули и переглянулись. Пальцы заледенели от страха.

– Этого еще не хватало! – громким шепотом воскликнула Дениз. – Здесь собаки!

Снова прильнув к щели в заборе, мы рассмотрели двух, на вид очень грозных, овчарок. Это серьезно усложняло задачу. На минуту даже показалось, что мы вернемся домой ни с чем. Я начала лихорадочно обдумывать, как же можно выйти из положения. Дениз тоже притихла, погрузившись в размышления.

– И зачем же это вас сюда принесло на ночь глядя? – раздался голос над нами.

Я взвизгнула от неожиданности, а потом обернулась и закрыла рот ладонью. Сложив руки на груди и вздернув кверху брови, за нашими спинами стоял Тьери.

– Ты опять следил? – раздраженно спросила я.

– Я не то чтобы за тобой, Сандрин, – немного стушевался мужчина. – Просто присматриваю за обстановкой вокруг тебя, чтобы ты не угодила в неприятности. А ваши сегодняшние манипуляции возбудили во мне непреодолимое любопытство.