трое детей — деталь эта забавляет многих, но следует пояснить, что информация эта не совсем точна. Дело заключается в том, что двоих детей Салли родила в первом браке, а от Джона был рождён лишь младший из сыновей. Понятно, что женщина держалась за этот брак, поскольку ей в одиночку ставить на ноги троих детей было бы исключительно трудно. То, что супруг периодически уходил в загул, её, возможно, тяготило, но она не показывала вида, пытаясь принимать его таким, каков он был.

Слева: Джон Добровольскис с женою Салли и двумя детишками. Семейка была, конечно, очень странной, но просуществовала недолго, как это станет ясно из последующих событий.

Салли мирилась даже с тем, что у них дома периодически на несколько дней останавливался «на постой» Ларри Эйлер. Наверное, неприятно было сознавать, что дома трётся любовник мужа, но… приходилось, как говорится, наступать песне на горло. Кстати, присутствие Ларри имело и некоторые плюсы — он очень хорошо ладил с детьми и подолгу играл с ними, предоставляя Салли возможность заняться домашними делами. Дети, кстати, относились к Ларри очень хорошо, считая, что он является двоюродным братом отца.

В общем, такая вот «ячейка общества», с позволения выразиться.

Разумеется, Джон Добровольскис был допрошен о своих отношениях с Ларри Эйлером. В силу понятных причин он являлся ценнейшим свидетелем и потенциальным подозреваемым в соучастии, так что у полиции было о чём поговорить с этим человеком. Быстро выяснилось, что у Джона очень острая память, он великолепно помнил даты и мельчайшие детали различных событий — запомним сейчас эту особенность, потому что в дальнейшем нам придётся ещё к ней вернуться. Джон великолепно помнил обстоятельства своего знакомства с Ларри.

Произошло оно, по его словам, 8 августа 1981 г. примерно в 23 часа. Джон в тот день направился в район, где располагались несколько гей-баров, он рассчитывал познакомиться там с новыми «мужчинами». Ларри работал перед одним из баров в роли аниматора — он заговаривал с прохожими, шутил, всячески завлекал в заведение, его нанявшее. Поскольку бар имел определённую репутацию, публика там присутствовала соответствующая, и шуточки Ларри были вполне определённой тематики. В общем, его собственная ориентация вопросов не вызывала, и Джон разговорился с ним. Ларри ему сразу понравился — он остроумно шутил, оставаясь при этом корректным и избегая скабрезностей. Джон несколько раз отходил от него и возвращался, в конце концов, поинтересовался, может ли угостить его выпивкой? Ларри ответил, что на работе пьёт только «кока-колу», но смена его заканчивается в полночь… Добровольскис купил ему «кока-колу» и почти час болтался рядом, дожидаясь, когда Ларри закончит работу.

В общем, после полуночи Эйлер снял свой реквизит, отстегнул чёрный страпон, смыл разноцветный макияж и смог общаться со своим новым знакомым более раскованно. Они сели в автомашину Ларри, тот достал пива из холодильной камеры, и голубки получили возможность поговорить о сексуальных пристрастиях. Добровольскис признался, что предпочитает быть в сексе пассивным, Эйлер заявил, что любит быть активным — в общем, карта легла наилучшим образом. Видя, что разговор складывается как надо, Эйлер сделал небольшое уточнение — он сказал, что любит связывать партнёра. Добровольскис в ответ сказал, что такого опыта не имеет, но согласен попробовать. После таких слов Ларри завёл машину, и они отправились к югу от Чикаго, в сельскую область в округе Кук.

Там Ларри связал Джона и принялся с ним сексуально играть, но тому не понравилось то, что он испытал, и потому Добровольскис попросил его развязать. Ларри моментально выполнил просьбу. Секса у них в тот раз не было.

На следующий день — 9 августа — ближе к вечеру они встретились вторично, и на этот раз Ларри предложил немного другую «культурную» программу. Парочка отправилась в квартиру, которую снимал Роберт Литтл, и спокойно занялась там сексом. Так, собственно, их отношения и завязались.

На прямой вопрос полицейских о том, сохраняются ли у Эйлера фантазии на тему связывания и садо-мазо-игр и поныне, Добровольскис ответил утвердительно, но поспешил уточнить, что Эйлер всегда был и остаётся до сих пор очень деликатным и внимательным партнёром. А потому он, Добровольскис, даже на секунду не может допустить, чтобы Ларри мог кого-то по-настоящему пытать и убивать.

Такая вот, понимаешь ли, беседа по душам…

По результатам обыска автомобиль Ларри Эйлера был изъят полицией Чикаго для проведения криминалистического исследования (напомним, что подозреваемый только-только забрал его после той же самой процедуры в штате Индиана). Надо отдать должное Эйлеру, когда он узнал, что машина будет у него забрана, то тут же пошутил: «Заберите и мои ботинки, я как раз вчера одел новые!»

В тот же самый день 4 октября произошло ещё одно важное событие. Около 14 часов два грибника, прогуливавшиеся в районе «Петрифайнг Спрингс парк» («Petrifying Springs Park»), в округе Кеноша (Kenosha), штат Висконсин, наткнулись на большой мешок для мусора из чёрного полиэтилена. Надо сказать, что в Америке нет того культа сбора грибов, который существует в России, там занятие это не только малопопулярно, но и, вообще, мало кому известно. Эта деталь заставляет сделать предположение, что грибниками оказались выходцы из Советского Союза. Ну, а поскольку любители «тихой охоты» не прошли мимо мешка, а проявили высокую гражданскую сознательность и смело разрезали его ножом, то предположение это только укрепляется. Такая бдительность выглядит очень уж по-советски… Как бы там ни было, грибники разрезали мешок и обнаружили в нём труп.

Хотя штат Висконсин считается одним из северных, на самом деле «Петрифайнг Спрингс парк» вовсе не аналог диких лесов Сибири или Урала. Это окультуренная лесная зона размером примерно 1,2 км на 1 км в долине тихой и мелководной реки Пайк. Фактически это обычный парк с вычищенным подлеском, извилистыми живописными грунтовыми дорогами и весьма пасторальными видами. В непосредственной близости от него находятся корпуса Университета Висконсин-Парксайд (University of Wisconsin-Parkside), а с другой стороны зелёного массива пролегает скоростная трасса № 31. Именно там, в районе шоссе, и лежал мешок с человеческим телом.

«Петрифайнг Спрингс парк» можно было назвать лесом лишь условно — это была окультуренная зелёная зона с дорожками, скамейками, облагороженными лужайками, причём территория эта была весьма невелика и её можно было пересечь пешком во всех направлениях буквально за четверть часа.

По результату осмотра стало ясно, что тело принадлежит молодому мужчине белой расы, умершему в результате большой кровопотери. Но последовала она отнюдь не от ножевых ранений, как, возможно, подумал кто-то, а совсем по иной причине. Погибший был расчленён — ему отрезали голову, руки от плечевых суставов и ноги — от коленей вниз. Особую