После этих слов девушка повернулась к Ване:

– Иванушка, ты же тут всё знаешь… Есть здесь какое-то подходящее место, где братья могли бы укрыться?

Ваня не стал спрашивать, почему Алёнушка так странно называет Змея – «братьями» и говорит о нём всегда во множественном числе. Сейчас было совсем не до таких пустяков. Вместо этого он задумался над её вопросом и радостно просиял, вспомнив.

– Есть. Старый сарай на берегу. Недалеко. Там, правда, замок на двери, но он весь проржавел. Ясно, что сараем сто лет никто не пользовался. Там Змея точно никто не увидит.

– Отлично! – глаза Алёнушки на миг вспыхнули, будто в них отразилась та самая Вещая звезда, что сияла на небосклоне. – Скорее туда.

– Сначала вызовем Водяного, Повелительница, – принялась возражать средняя голова. – Пусть он позаботится о тебе. А мы уж потом…

– Нет, даже слышать об этом не хочу, – твёрдо заявила, как отрезала, девушка. – Сначала мне надо убедиться, что вы в безопасности. И не вздумайте спорить. Это приказ!

Старый сарай действительно находился неподалёку, и дорога к нему много времени не заняла. Подобрав камень, Ваня попытался сбить замок, но с первой попытки ничего не получилось.

– Отойди, – скомандовал Змей и одним точным ударом мощной лапы снёс ржавые крепления вместе с кусками старого дерева. Дверь противно заскрипела.

Внутри было душно, грязно, полно мусора и хлама, но Змея это совершенно не смутило.

– Годится, – заключила средняя голова.

И Ваня только сейчас заметил, что Змей значительно уменьшился в размерах, сделав это, по-видимому, уже некоторое время назад. Теперь в нём было не больше двух метров от головы до хвоста.

Пока Змей устраивался на ночлег, разгребая себе место, Ваня, светя себе карманным фонариком, зарылся в угол, где были свалены мётлы, грабли и прочий инвентарь.

– Блин, хоть бы одна завалящая коса попалась! А то всё лопаты да прочая фигня, – бурчал он себе под нос.

Змей повернул к нему одну из голов:

– Зачем тебе коса?

– Ну, хоть какое-то оружие… Вдруг Монстры снова нападут прямо сейчас? Как я буду Алёнушку защищать? Не голыми же руками против их мечей…

Ваня со злостью пнул подвернувшуюся под ноги лопату. Змей наклонил все три головы и внимательно на эту лопату посмотрел.

– Ну-ка, посвети сюда…

И потом, после паузы:

– Пила есть?

– Есть… – Ваня махнул рукой куда-то в сторону. – На стене висит.

– А давай-ка её сюда.

Ваня не понял, причём тут пила, но снял со стены старую ржавую ножовку и показал Змею.

– Пойдёт?

– То, что надо! – заверила средняя голова.

В один миг прямо из змеиного тела выросли две мощных руки и крепко схватили лопату, Алёнушка даже ойкнула от неожиданности. Змей оценивающе оглядел Ваню, головы быстро и негромко что-то обсудили, после чего одна из рук указала место на черенке.

– Вот туточки пили.

Отпилить черенок по размеру было минутным делом. Ване даже удалось отыскать тут же, в сарае, точильный брусок и с его помощью заострить под руководством Змея края лопаты. Теперь у него имелось хоть какое-то оружие, которое можно было использовать как обоюдоострый топор. Тем временем Алёнушка, терпеливо дожидавшаяся, пока он закончит, тоже не стояла без дела – отыскала по углам сарая какую-то старую одежду и даже одеяло, как могла, отряхнула и соорудила из всей этой рухляди некое, пусть и весьма отдаленно похожее, подобие постели.

– Вот. Ложитесь, – сказала она Змею. – Не царское, конечно, ложе, но ничего другого нет. Уж не взыщите.

– Что ты, Повелительница! – заверила средняя голова. – Лучше и быть ничего не может.

– Мы ведь и в чистом поле спать привычные, – подхватила левая.

– Выспимся за милую душу, – добавила правая. – Отдохнём за все дни, что тебя тут, в Яви, искали. А то ведь ни минутки покоя не было, всю дорогу прятаться приходилось.

На прощание Алёнушка обняла за шею каждую из голов.

– Спасибо вам за всё, братцы Горынычи. До свидания. И не поминайте лихом. Скоро свидимся.

– Ну, а я не прощаюсь, – заверил Ваня, покосившись на раненое крыло Змея, наспех и кое-как замотанное его собственной футболкой. – Как только смогу, приду с бинтами и перевяжу тебя как следует.

Едва Ваня и Алёнушка вышли из сарая к озеру, как девушка протянула Ване обе руки.

– Мне очень больно это говорить, Иванушка… Но нам действительно настала пора прощаться.

– Погоди! – голос Вани сорвался. – Ты что, уже уходишь? Прямо сейчас?

И, отчаянно боясь услышать её ответ, он сгрёб Алёнушку в охапку и крепко обнял, словно пытаясь таким образом, чисто физически, удержать её. Хотя и понимал прекрасно, насколько это невозможно. Но и смириться с мыслью, что вот эта минута, когда они стоят на берегу ночного озера, при свете звёзд, в пустом парке будто бы одни в целом мире, станет последней проведённой вместе минутой казалось невозможным.

– Мы… Мы вообще увидимся ещё когда-нибудь? – голос предательски дрогнул.

– Не знаю, – Алёнушка тоже явно держалась из последних сил, но всё же подняла голову и смотрела прямо на него. – Могу сказать только, что сделаю всё, чтобы не просто тебя увидеть… А чтобы быть с тобой вместе всегда. Всю жизнь. Я так этого хочу!.. А ты?

– И я, – Ваня сильнее прижал её к себе, зарылся лицом в волосы, всей грудью вдыхая аромат зелёных яблок, словно стремясь забрать его себе. – Я так понимаю, что спрашивать, можно ли тебе туда позвонить или хотя бы написать письмо, бесполезно…

– Конечно, – вздохнула она. – Ни интернета, ни почтовой связи с миром людей в Прави нет… Но погоди, я кое-что придумала!

Отвернувшись, Алёна чуть наклонилась, и звезда на её лбу вновь засияла, осветив всё вокруг точно ярким фонарём. Девушка осмотрелась, найдя что-то, мягко высвободилась из Ваниных объятий, отбежала на десяток шагов в сторону от берега и позвала:

– Иванушка, подойди сюда!

Когда он приблизился, Алёнушка показала ему на траву под ногами. В ней росли два небольших цветка – полевые гвоздики. Нагнувшись, она сорвала один из них и попросила Ваню сделать то же самое со вторым.

– А теперь обменяемся ими, – сказала Алёна, протягивая ему свой цветок и забирая его. – Сохрани его, Иванушка. В воду можешь не ставить, это не нужно. Просто спрячь в такое место, где никто не увидит, но сам ты часто сможешь на него смотреть. Эти цветы будут рассказывать нам друг о друге. Если со мной случится беда, твой цветок завянет. А если я умру, на нём выступит кровь. И с твоим цветком, который буду хранить я, то же самое…

– И это