собеседника, что в планах затаившихся внутри страны врагов едва ли не на первом месте значилось нанесение ударов по научному и военному потенциалу СССР, как с целью дискредитации центральной власти, так и в целях протаскивания на освободившиеся места уже своих ставленников. И подобное, порой, случалось даже с его ведома и одобрения. Борьба за политическую власть в крупнейшей стране мира зачастую требовала и не таких жертв. Да и некоторые представители старой интеллигенции позволяли себе говорить слишком громко то, что не следовало бы произносить вслух в такой стране, как Советский Союз. Отчего за них и не вступались вовсе, пуская дело на самотек. Так сказать, в назидание прочим. Но вот арест создателя нового танка… Танка, который даже сидящим перед ним Герканом отмечается, как очень достойная боевая машина… Это виделось натуральным плевком в лицо, как минимум Ворошилову. Похоже, кто-то больно смелый решил проверить, утрутся ли наверху от столь беспардонного плевка в лицо. Да еще и профессор этот, будь он не ладен, явно взятый за компанию со ставленниками Тухачевского, коли уж он преподавал в ВАММ. За что его-то, ученого-теоретика, могли взять? Вопросов было больше, чем ответов. — Вы продолжайте, продолжайте. Я вас внимательно слушаю, — попыхав недовольно трубкой, чуть успокоился и кивнул головой своему посетителю Сталин.

— Ещё арестовали вообще всех, кто должен был отвечать за запуск на ЗИС-е в грядущем году производства капитально модернизированных двигателей, столь нужных, как боевой технике, так и гражданским грузовикам с автобусами. Модернизации завода для того требовалось чуть, а выхлоп стал бы грандиозным в масштабах всей страны! Они же, параллельно с улучшением мотора, разрабатывали и саму новую технику с заметно улучшенными характеристиками по грузоподъемности и качеству. — Не смотря на все успехи главных московских производителей автомобилей, их всё равно прижали к ногтю, тем самым остановив работы над новейшими ЗИС-15[2] с ЗИС-16[3] и всей серией основанной на их базе. Определено дело тут имело очень нехороший бэкграунд, скорее всего связанный с недобросовестной конкуренцией со стороны руководства ГАЗ-а, что всячески стремилось вырваться вперед в негласном, но весьма жестоком, противостоянии советских автопроизводителей за лидерство в отрасли в глазах партии. Ведь лидерство по умолчанию означало выделение новых фондов, включая валютные, на дальнейшее развитие предприятия и соответствующие награды всем к тому причастным. Тем более, что в административном ресурсе ГАЗовцев главным калибром числился бывший Первый секретарь Горьковского крайкома — Андрей Александрович Жданов, который, как и Сталин, являлся секретарем ЦК ВКП(б) и ныне занимал должность Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома. В общем, был фигурой очень сильной, чем и пользовался при необходимости, имея право подписи расстрельных списков. — Причем взяли не только почти всех сотрудников конструкторского бюро автомобильного завода названного в вашу честь, но также тех инженеров НАТИ, что всячески им помогали с переделкой конструкции мотора. И это при том, что итоговый результат оказался великолепным! Выше всяческих похвал! Мощность возросла на треть, при сохранении практически прежнего уровня потребления топлива! И даже дизельный мотор смогли построить на той же базе с сохранением 75% взаимозаменяемости деталей! А их за это всех — в тюрьму!

— С арестами понятно. Это всё дела НКВД. Будем смотреть и разбираться, — видно взяв верх над бушевавшими внутри него эмоциями, вновь весьма спокойным и размеренным тоном произнес Иосиф Виссарионович. — А к наркомам-то у вас какие образовались претензии?

— Так товарищи Кагановичи, как люди совершенно не разбирающиеся в военном ремесле и уж тем более в особенностях применения танков, вообще не пожелали принимать к сведению тот факт, что новая бронетехника РККА обязана противостоять появившимся на полях сражений новым же угрозам. Иными словами говоря, они не хотят ничего слышать о новом общевойсковом танке с противоснарядным бронированием и требуют, чтобы тот был создан на базе освоенного промышленностью Т-26. А это невозможно! Физически невозможно! — чуть не вскочил со своего стула и не принялся метаться по кабинету, словно тигра в клетке, закипающий от возмущения Геркан. Причем доля актерской игры в его нынешнем поведении составляла не более половины — всё остальное выражало его истинные ощущения от складывающейся ситуации. — Да при всем нашем самом большом желании, на базе Т-26 не выйдет создать машину тяжелее 20 тонн. Причем для этого сам танк потребуется переработать очень сильно. Фактически создать новую боевую машину на основе части его агрегатов и отдельных элементов корпуса. Но даже так она никак не превзойдет по бронезащите тот же Т-24, который хоть и с трудом, но подбивается фашистами в Испании. А, что немцы, что итальянцы, я уверен, не являются законченными идиотами. Готов поставить всё на кон, против ломаного гроша, на то, что они уже сейчас вовсю ведут разработку новых пушек, способных бороться с нашими лучшими на данный момент танками. Иначе быть не может. — Тут Александр ничем не рисковал, поскольку располагал информацией о ведущихся в Германии не первый месяц работах над новой 50-мм противотанковой пушкой, что делало его слова правдивыми хотя бы наполовину. Наполовину, поскольку итальянцы, как всегда, страдали от жесточайшего дефицита бюджета и ничего такого нового позволить себе не могли. — Вот и мы, принимая на вооружение новый общевойсковой танк, обязаны учитывать данные будущие угрозы. Но с точки зрения технологий производства это дорого и непросто, конечно. Тут мне возразить нечего. Однако, есть ли у нас выбор? Я, как танкист, полагаю, что выбора у нас нет! Товарищи же наркомы считают иначе.

— Вот видите, как много у вас, оказывается, имеется важных дел! А вы желаете сбежать от них в Испанию! Нехорошо это, товарищ Геркан. Вы же коммунист! А коммунист не должен опасаться трудностей! — ткнул мундштуком в сторону выговаривавшегося посетителя хозяин кабинета. — Трудности, они закаляют!

— Я опасаюсь не трудностей, товарищ Сталин, а того, что еще немного и я в конечном итоге перессорюсь со всеми, что в дальнейшем самым пагубным образом скажется на совместной работе. Ведь сейчас всё, абсолютно всё, что я делаю, подвергается банальному уничтожению! Словно кто-то поставил себе целью изжить именно меня из АБТУ через создание мне имиджа вестника несчастий. И это «проклятье» переходит на всех, с кем я общаюсь по своим служебным обязанностям, — аж поник головой краском. — Тот же товарищ Грабин, стоило мне вновь наведаться к нему на предмет изготовления новой танковой пушки, оказался взят в самую натуральную осаду. Ему буквально не дают работать, при этом навязывая согласиться на полное перепроектирование, как уже запущенной