Расскажите-ка мне лучше о своем житье-бытье… – как-то неожиданно произнес граф. – Полагаю, что это куда интереснее, чем выслушивать реверансы от своих далеких родичей…

– Право, граф, вы льстите мне… – стушевался Арнульф. – я простой чиновник из Англии, знатностью рода или капиталом похвалиться не могу, разве, что один у меня есть капитал… – он похлопал себя по голове.

– Очень неплохой, знаете ли, капитал… – кивнул граф, – у большинства моих знакомых и такого нет… – он как-то странно посмотрел на англичанина. – Простой, говорите, чиновник? Плохо… – он выпил вина. – А я думал, что вы какой-нибудь важный эмиссар с секретным поручением или, того хуже, – Робер изобразил на своем лице гримасу удивления, – секретный агент и мастер по коварствам…

– Что вы, сир… – покраснел Арнульф и отвел глаза в сторону.

– Нет, значит – нет… – Робер еще раз разлил вино по кубкам. – Ну, и, слава Богу.

– Не желаете ли граф передать со мной что-либо в Нормандию, Англию или, возможно, во Францию?.. – Арнульф устремил хищный взгляд на него. – Быть может, у вас имеется какое-либо моральное обязательство?..

– Моральное, говорите?.. – Филипп подпер подбородок кулаком и задумался. Он прекрасно понимал – это следовало из материалов допросов агентов Арнульфа, схваченных в Таррагоне чуть больше недели назад, что его приехали проверять и, если опознают в нем де Леви, должны были убить. – Есть одно дело. – Он бросил на собеседника быстрый взгляд. – Весьма щепетильный вопрос, касается одного весьма знатного сеньора и регалий его рода, передаваемых по наследству…

– Вопрос рыцарской чести всегда щепетилен, сир… – поддакнул ему Арнульф.

– Не то слово, англичанин. – Филипп наклонился к нему и пристально посмотрел в глаза. – А ведь тебе было приказано убить меня! Как же я доверю тебе свои же регалии!.. – Арнульф едва не выронил хрустальный кубок. Он узнал этот голос! Это бы ни кто иной, как Филипп де Леви, умерший и похороненный под Бургосом и снова воскресший в Таррагоне!.. Филипп спокойно понаблюдал за его эмоциями, поставил свой кубок на столик, похлопал его по плечу и произнес. – В мои планы пока не входит убивать тебя, Арнульф. А вот у тебя, видимо, планы теперь круто переменятся… – он зловеще хохотнул, наслаждаясь растерянностью своего гостя. – Или, может быть, нам снова Фландрию вспомнить?..

При словах и намеках о палаче Арнульф весь покрылся холодным и липким потом.

– Нет нужды, мессир Филипп… – сглотнув, произнес он едва слышно.

– Вот и прекрасно. – Филипп снова разлил вино. – Бери, выпей за мое чудесное воскрешение из мертвых. – Он проследил за тем, как Арнульф допьет вино, после чего сказал. – Рассказывай все и подробно… – граф суровым взглядом посмотрел на англичанина, всем своим видом показывая ему, что знает многое из жизни Арнульфа и даже больше.

Арнульф вздохнул и виновато опустил глаза.

– Вернулся я, значит, домой… – начал свой долгий автобиографический монолог Арнульф…

…Он замолчал и посмотрел в окно – рассвет уже вовсю вступал в свои законные права, раскрашивая небосклон своими сочными розовыми и удивительными по красоте и неожиданности фиолетовыми тонами, затянувшими горизонт на востоке.

– Познавательно… – тихо произнес Филипп. – Очень познавательно. Я рад, что ты, Арнульф, не пропустил, надеюсь, даже малых подробностей.

– Я все рассказал, сир… – англичанин испуганно посмотрел на него, опасаясь, что в растерянности пропустил что-то из того, что известно де Леви и может быть истолковано неверно. – Клянусь вам…

– Я верю тебе, Арнульф. Значит, – де Леви отвлеченно посмотрел в окно и залюбовался рассветом. Он вздохнул и произнес. – Какая красота…

– Вы о чем, мессир?..

– О рассвете, о жизни. Я хотел здесь, на краю света, как мне казалось, начать новую жизнь и попытаться забыть о химерах прошлого, – граф опустил голову, – которое, как мне стало ясно теперь, имеет совсем иные виды на меня. Прошлому плевать на утро, на красоту, да на саму жизнь, в конце концов!..

– Я не виноват, мессир Филипп. Я всего лишь жалкая фигура на доске жизни… – Арнульф не на шутку перепугался этих отвлеченных словесных опусов графа, способных лишить его жизни, ведь он полностью был во власти этого человека.

– Успокойся и прекрати истерику. – Спокойно ответил ему де Леви. – Твоя жизнь находится в твоих же руках. Мне она не нужна… – он сделал паузу, – пока не нужна.

Арнульф сглотнул – пересохшее от волнения горло едва слушалось его, превратившись в одну сплошную саднящую болячку.

– Как его высочество герцог Робер?.. – Филипп сверкнул глазами. – Здоров ли он?..

Арнульф обрадовано закивал головой и ответил хриплым и сиплым от волнения голосом:

– Да-да, слава Богу, мессир. Герцог Робер, несмотря на свои годы, все еще крепок телом и духом!

– Погоди-ка, а сколько ему? Что-то я запамятовал… – Филипп погладил лоб и нахмурился.

– Семьдесят пять лет, мессир… – ответил англичанин, первым успевший сосчитать возраст сына Завоевателя.

– Весьма преклонный возраст… – задумчиво произнес де Леви.

– Я тоже так полагал, когда мессир де Биго приставил меня в охранение сего сеньора! – Арнульф оживился и всплеснул руками. – Вы не поверите, но его высочество, помимо ежедневных занятий воинским искусством и беговых занятий вокруг главной башни замка в Кардиффе, оказывается, – он покраснел от смущения, – еще не слаб плотью…

Филипп удивленно взглянул на него:

– Треплешься?..

– Что вы, мессир! – Арнульф перекрестился. – Буквально за месяц до моего отплытия в Испанию одна из женщин, живших в замке в качестве придворной дамы супруги графа Кардиффа, родила крепыша – мальчугана!

– Это уже лучше… – вслух произнес де Леви. – Бастард – все же лучше, чем совсем никаких детей…

– Господи! Мессир де Леви! Так у его высочества есть и взрослые сыновья, правда, бастарды… – поддакнул ему Арнульф.

– Самому старшему сколько? Да и сколько их всего?..

– Кого? Бастардов? – Арнульф задумался, сосчитал, загибая пальцы, и ответил. – Пятеро. Самому старшему двадцать два года. Он сейчас находится в монастыре Кентербери…

– Прекрасно! Монах – это то, что и нужно! Папа не станет, полагаю, сильно ворчать… – сказал де Леви.

– Вы о чем, простите?..

– Так – мысли вслух… – ответил ему де Леви. – Ты когда собираешься обратно?

– Да хоть сейчас могу и отправиться… – Арнульф с облегчением выдохнул. – Мне, правда, надо еще в Париж. Там мессир де Биго придумал какую-то очередную пакость…

– Какую? – Филипп напрягся и резким взглядом ожег англичанина, заставив его съежиться и втянуть голову в плечи. – Если это опять касается моего отца или семьи!..

– Нет-нет, мне кажется, что на этот раз мессир Гуго задумал что-то похлестче! Но, поверьте, что