Когда мы садились в такси, я спросил Софью о том, что же произошло между Троекуровыми и Драгуновыми.

— Как? Ты не знаешь историю об этой трагедии? — изумленно всмотрелась в меня Софья. — Весь отдел, помню, на ушах стоял.

— Какой трагедии? — заинтересовался я.

— Всё началось не так давно…

Уже через двадцать минут я понимал, что тут и до войны кланов недалеко.

Ещё когда я таскал камни на руднике, Троекуровы и Драгуновы решили скрепить сотрудничество, поженив детей. Единственная дочь Троекурова вышла замуж за младшего сына Драгунова. Троекуров отдал под венец свою единственную дочурку, и младший сын Драгунова стал её мужем.

Бизнес после этого должен был зацвести, словно фруктовый сад весной. Но Троекуровы, являясь владельцами двух частных банков, успели выдать лишь один кредит под практически нулевые проценты. А потом случилась трагедия.

Во время медового месяца, когда молодожёны отдыхали на Алтае, со скалы сорвалась дочь Троекурова. Главу клана после этого его будто подменили. Он поднял всех, кого только мог: следственный отдел, адвокатов, особые службы, которые занимались независимым расследованием. Но всё в один голос твердили, что это была трагическая случайность. Молодожены увлекались альпинизмом. Во время преодоления очередной высоты девушка поскользнулась и повисла на карабине над пропастью. И всё бы ничего, муж попытался ее спасти, но страховочный карабин оказался бракованным. Он распался на три части.

После похорон дочери Троекурова таинственным образом сгорел завод по производству альпинистского снаряжения, затем ослепленный горем отец переключился на Драгуновых, обвинив их во всех смертных грехах.

— В итоге кланы оказались на грани войны, — подытожила Софья. — Не хватает всего лишь одной искры.

— Она уже появилась, — удрученно ответил я.

— Ты о чём? — Софья растерянно взглянула на меня.

— Пегасов вышел из клана, — пояснил я. — И переходит к Троекуровым.

Софья окинула меня удивлённым взглядом, а затем озадаченно посмотрела в окно, в котором мелькали серые бетонные дома города:

— А вот это уже очень плохо.

Созвонившись с Лисом, я очень обрадовался. Он сделал для меня то, что и обещал. Зелье антимагии. Но как его использовать, пока было всё ещё непонятно. Надо проводить эксперименты. Некромант встретил меня на крыльце очередного неприметного дома, теперь уже в восточной окраине Сочи, как всегда какой-то неухоженный и всклокоченный. Но в его взгляде я заметил и ещё кое-что. Обычно потухший, сейчас он горел той самой энергией, которая растворяет всю беспросветную серость бытия. Вот что делает с человеком любимое дело.

Мы прошли в дом. Внутри было посвежее, чем в его прошлом месте обитания. Новенькие обои и коричневый пол, пахнущий свежей краской, да и мебель не столетней давности.

Мы прошли через уютную прихожую на просторную кухню, и я краем глаза заметил, как дверь в смежную комнату открылась, и из нее выглянул мелкий парнишка. Я тут же скорчил ему рожицу, и пацан юркнул обратно. Когда-то и я таким был, маленьким и любопытным.

Точно так же и я выглядывал из комнаты, когда к отцу пришли незнакомые воины. Я тогда ничего толком и не понял. Перед глазами мелькнул меч, который воткнулся в пол. Затем громкие голоса. Тогда отец принял бой, убив двоих наемников. И с тех пор он начал обучать меня владению мечом и шпагой.

«Сынок, ты должен научиться защищать себя и свою семью. Иначе какой из тебя мужчина», — до сих пор помню его суровое лицо…

— … И пришлось переехать. Хлопотное, конечно, это дело, но нам не привыкать, — услышал я голос Лиса, будто выныривая из воспоминаний. Он суетился возле стола, выставляя на него чашки и чайник. — Но я успел продать половину мха.

— Да ты прирождённый продавец, — хмыкнул я и решил его слегка подколоть. — И как же ты не боишься держать дома такие деньжищи?

— Так они и не дома, — Лис разлил чай и поставил на стол небольшую вазу с печеньем. В глазах его вновь промелькнула тревога. — Я что, дурак их здесь хранить? Они в надёжном месте. Ну, мне он мог и не объяснять, что это за надёжное место. Понятно, что спрятал в свою очередную нору.

— Кстати. Да… — Лис поднялся со скрипящего стула и исчез за дверью, через пару минут появился с небольшой кожаной сумкой в руках. Положил на колени, щёлкнул замками и аккуратно достал металлический плоский короб, который на деле оказался футляром с зельем.

Когда Лис снял крышку, я увидел пять пузырьков со светящейся синей жидкостью.

— Как и обещал, — довольно улыбнулся он. — Обычно в таких случаях я рассказываю о мерах безопасности. Но ты их знаешь, наверное.

— Смутно, — ответил я, кидая в рот печенье. Интересный вкус, правда, очень много сахара. Тут же запил ароматным чаем. — Расскажи.

— Всё на самом деле, просто. Обрабатывать холодное оружие нужно в перчатках. Иначе, попадая на кожу, жидкость может вызвать сильную аллергическую реакцию, причем вплоть до ожога. В огнестрельном оружии обрабатывают соответственно пули. Их нужно просушить перед стрельбой, иначе могут разорваться прямо внутри барабана.

— Полезная информация, — кивнул я и хитро прищурился. — Признавайся, куда дел остальное?

— Половину продал по завышенной цене, — ухмыльнувшись, ответил Лис. — Товар очень дефицитный, разошёлся быстро. Но чтобы не рисковать, решил продолжить в другой день и переехать.

— Мне кажется, что у тебя уже паранойя, друг, — озабоченно взглянул я на парня.

— Не совсем. Когда я вышел после сделки, заметил за собой слежку, — Лис выглядел озадаченным. Он принялся копошиться во внутреннем кармане, а потом положил на стол небольшой ключ. — Поэтому пришлось быстро нырять в нору, там и лежит мой сейф.

— В норе, да ещё и сейф, — рассмеялся я. — Дай угадаю. А в сейфе капкан, и в капкане — карта с обозначением места, где закопаны деньги.

Лис улыбнулся:

— Не всё так просто. Норы — как проходной двор. Хоть там особо и не задержишься, но бывали случаи воровства.

— Логично. Схватил по пути и потащил дальше, — хмыкнул я, и спросил Лиса: — И на какую сумму наторговал?

— Триста тридцать тыщ, — ответил Лис, и я аж присвистнул от удивления.

— Свои то проценты уже забрал?

— Да,