на Австро-венгерский фронт, 13 июня началась чрезвычайно сильная атака русских на армейскую группу Воирша. Она потерпела полное крушение. Имел место исключительно упорный бой. Весь фронт и генерал фон Воирш израсходовали все резервы.

В то время мы все еще считались с возможностью атаки у Сморгони, или, как это опять начало обрисовываться, на старом мартовском поле сражения у Риги. Как прежде, так и теперь русские располагали в данных пунктах очень крупными силами.

Несмотря на это, мы до крайности ослабили наш фронт, чтобы помочь южнее расположенным армиям. В резерве мы имели на всем растянутом фронте лишь отдельные батальоны. Я формировал батальоны из состава рекрутских депо, хотя мне было совершенно ясно, что если русские где-нибудь одержат настоящий успех, то это будет капля в море. Моя уверенность в наших войсках и в том, что они удержат даже редко занятые позиции, была безгранична. С развитием событий напряженное состояние продолжало расти.

Сначала русские на нашем фронте заметно ослаблены не были. Им предстояло решить, атаковать ли нас решительным образом или предпочесть использование и закрепление успехов, одержанных ими на юге. Русские не могли сомневаться в том, что и мы, и Австро-Венгрия пошлем на юг подкрепления. Русские решили добиваться решительной победы на Австро-венгерском фронте, но они располагали большим количеством резервов и могли одновременно энергично атаковать и нас, чтобы по крайней мере воспрепятствовать дальнейшей переброске сил на юг.

Германские и австро-венгерские войска постепенно развернулись по периферии Луцкого выступа, по Днестру и в Карпатах, и во второй половине июля почти повсеместно начали местные атаки. Тогда русские подвели подкрепления к районам прорывов и контрударами застопорили наши частные атаки (см. схему 8).

В середине июля, после тяжелых боев, в которых австро-венгерские войска опять проявили лишь слабую боеспособность, русские принудили германцев отказаться от первоначально одержанных ими успехов на Луцком выступе. Они также продолжали наступать в юго-западном направлении вверх по Стыри. Генерал фон Бем-Эрмолли был принужден отвести свое левое крыло и центр к галицийской границе. В Луцком же выступе русские атаки были отражены.

Южнее Днестра русские продолжали продвигаться к Карпатам. Во время этих боев в обоих главных очагах боевых действий русские также произвели несколько сильных атак против фронта Главнокомандующего на Востоке между озерами Нарочь и Вишнев, у Сморгони, против фронта генерал-фельдмаршала принца Леопольда Баварского – севернее и южнее Барановичей, и против фронта генерала фон Линзингена в излучине Стыри. У графа Ботмера тоже происходили бои.

В начале июля почти по всему Восточному фронту шла сильная борьба, а Англия и Франция достигли первых успехов на Сомме.

Мы выдержали атаки и после несколько дневных боев окончательно их отбили. На австро-венгерском участке армейской группы Воирша произошел прорыв. Чтобы подпереть фронт, мы отправили туда все с таким трудом сохраненные резервы. Воирш удержался. С 8 июля бои пошли на убыль.

Русская атака в излучине Стыри, восточнее Луцка, имела полный успех. Австро-венгерские войска были прорваны в нескольких местах, германские части, которые шли на помощь, также оказались здесь в тяжелом положении, и 7 июля генерал фон Линзинген был вынужден отвести свое левое крыло за Стоход. Туда же пришлось отвести с участка южнее Припяти правое крыло фронта генерал-фельдмаршала принца Леопольда Баварского, где была расположена часть армейской группы Гронау.

Это был один из наисильнейших кризисов на Восточном фронте. Надежды на то, что австро-венгерские войска удержат неукрепленную линию Стохода, было мало.

Мы рискнули еще больше ослабить наши силы, на то же решился и генерал-фельдмаршал принц Леопольд Баварский. Несмотря на то, что русские атаки могли в любой момент возобновиться, мы продолжали выискивать отдельные полки, чтобы поддержать левое крыло фронта Линзингена северо-восточнее и восточнее Ковеля. Если бы последнее откатилось еще дальше, то трудно даже себе представить, что бы с нами случилось. Протекали очень тревожные дни. Мы отдали все, что могли, и знали, что если противник нас атакует, то нам неоткуда ждать помощи. Так и случилось, 16 июля русские с чрезвычайной энергией атаковали со стороны рижской предмостной позиции непосредственно западнее Двины. Первым наскоком им удалось продвинуться. Прошел тяжелый промежуток времени, пока кризис разрешился. Это удалось благодаря храбрости войск и заботливости командования 8-й армии, которому приходилось оперировать отдельными батальонами и батареями.

Еще не закончились эти бои, когда в конце июля появились явные признаки того, что надо ожидать продолжения атак у Барановичей и на Стоходе. Мы с жутким опасением ожидали этих боев. Войска были истощены непрерывными боями и должны были к тому же прикрывать длинные фронты. Австро-венгерские войска потеряли всякую веру в свои силы и всюду нуждались в германской опоре.

До Стохода мы имели точное представление об остановке, но южнее картина была не столь ясна. Мы знали только, что теперь и генерал фон Бем-Эрмолли ожидает атаку у Бродов и что русские продолжают решительно наступать между Днестром и Карпатами и уже перевалили через хребет. Генерал граф фон Ботмер представлял как бы скалу в волнующемся море и, в общем, удерживался против дальнейших неприятельских атак.

Было ясно, что русские подготавливают новый мощный удар, а мы исходили кровью на Сомме; австро-венгерские войска испытывали сильный нажим на Итальянском фронте. В воздухе пахло бурей, и нервы напрягались до крайности.

V

В эти тяжелые и полные напряжения дни, переживаемые нами в начале июля в Ковно, мы поддерживали непрерывную связь с верховным командованием. Мы повторно указывали на необходимость установить единое командование на всем Восточном фронте. В крайности дело могло идти и по-старому, но при перебросках резервов явно сказывалось, что они происходили бы с меньшими трениями, если бы на Восточном фронте господствовала единая воля. Уже в конце июня генерал-фельдмаршал и я были вызваны в Плесе, чтобы изложить наши взгляды на обстановку на востоке. Положение, конечно, могло быть обрисовано только как крайне серьезное. Само собой разумеется, мы снова вернулись к вопросу о создании единого командования, и особенно настаивали на необходимости большого перемешивания австро-венгерских и германских частей. На спокойных участках фронта Главнокомандующего на Востоке также могли быть размещены австро-венгерские войска. Мы особенно подчеркивали то, что тогда обучение австро-венгерской армии, прежде всего пехоты, могло бы действительно быть поставлено в соответствие с последними требованиями.

Поездка в Плесе не дала никаких результатов в отношении урегулирования высшего командования на востоке. Сопротивление было еще слишком сильно. Зато верховное командование