вновь овладела утраченными в мартовских боях участками между озерами Вишнев и Нарочь. Это была первая атака на востоке, при которой мы применили те средства артиллерийской борьбы, которые на западе стали уже обыденными. Результат был хорош.

Мы рассчитывали на продолжение широко задуманного русского наступления на нашем фронте. Армии были приведены в порядок и резервы выделены. По распоряжению верховного командования нам передали германские дивизии, находившиеся на Австро-венгерском фронте. В течение всего мая атаки со стороны рижской предмостной позиции и в районе Сморгони казались вероятными. Мы приняли соответственную группировку и со своей стороны также помышляли о наступлении. При тех слабых силах, которые имелись в нашем распоряжении, оно могло иметь во всяком случае лишь местный характер у Риги, с целью захватить столь неудобную для нас предмостную позицию.

Его величество посетил нас в конце мая. Император объехал всю область Главнокомандующего на Востоке. Генерал-фельдмаршал и я сопровождали его. Мы посетили также и Митаву. Этот город показался мне родным, германским, и это впечатление я никогда не забуду. Все, первый раз попадавшие в Прибалтийский край, получали то же ощущение, это кусок нашей родной земли.

В начале июня мы ликовали по случаю успеха, одержанного германским флотом в морском сражении у Скагерака. Этот бой был великим подвигом мировой войны, который оказал влияние на поведение нейтральных государств. К сожалению, радость была омрачена данными о наших потерях, которые вначале были сообщены в преуменьшенном виде, а затем увеличились.

III

Я с глубоким интересом следил за деятельностью нашего флота. В мирное время во флот было вложено много средств. Теперь флот призывался как полноценный боевой фактор, чтобы наряду с армией бороться за победу и защитить от Англии, которая хотела нас задушить. Ввиду участия Англии в войне надо было ожидать, что борьба, по историческим английским традициям, будет вестись против всего населения Центральных государств, не считаясь с существующими нормами международного права и требованиями гуманности. С самого начала было ясно, что наши крейсера не смогут удержаться на океанском просторе. Средиземноморская дивизия ушла в Константинополь. Крейсерская эскадра Восточной Азии и Индийского океана, после начала японских операций против Киао-Чао, гарнизон которого вел безнадежную оборону, осталась без опорного пункта и должна была возвратиться в отечественные порты. Бои при Коронеле 1 ноября и при Фолклендских островах 3 декабря 1914 года знаменуют победу, бедствие и конец крейсерской эскадры. При воспоминании о них сердце каждого германца переполняется гордостью и глубокой грустью. Наши крейсера и вспомогательные суда разбрасывали мины в неприятельских водах и при случае делали небезопасными для противника и океаны. Действия их приносят большую честь германской смелости, но дать решительные результаты они не могли. Но, несмотря на это, их деятельность не была бесплодной, германцы будут помнить ее.

Средиземноморская дивизия в Босфоре, после того как Антанта отказалась от атаки Константинополя, в общем была обречена на бездеятельность. Неприятельское превосходство в Черном и Средиземном морях было велико. Австро-венгерский флот проявлял мало предприимчивости. По объявлении войны Италией он только совершал не имеющие значения набеги на ее восточное побережье.

В Балтийском море боевые силы обеих сторон находились в соответствии, что давало возможность поддерживать германское торговое судоходство. Это имело огромное значение для войны, так как обеспечивало подвоз руды из Швеции. Флот, поддерживая свободное плавание в Балтийском море, уже выполнил часть лежавшей на нем задачи. Это позволило и Главнокомандующему на Востоке установить сообщение между германскими портами Балтийского моря и Либавой, что имело большое значение для снабжения войск в Курляндии. Западная часть Балтийского моря для флота осталась районом учебных упражнений.

Главные силы флота находились в Северном море, опираясь на устье Эльбы, Гельголанд и Вильгельмсгафен. Мы должны были бы здесь прямо идти на решительное сражение, как этого хотел адмирал фон Тирпиц, последний, однако, в этом вопросе не шел напролом. Только этим путем мы могли бы разрушить неприятельские планы, о которых у нас не было достаточно ясного представления. Английские морские маневры 1910 и 1911 годов давали указание на то, что Англия помышляет о широкой блокаде. Таковая, правда, находилась в несоответствии с международным правом и могла быть осуществлена только с одобрения нейтральных государств, в особенности Соединенных Штатов.

Англия избегала сражения, но британцы должны были бы решиться на него. Этого настойчиво требовали традиции, взаимоотношение сил и обстановка войны. Если бы Англия выиграла сражение, она могла бы окончательно прервать подвоз в Германию руды из Швеции, и мы никогда бы не смогли в такой степени развить подводную войну, чтобы она стала опасной для Англии. Великобритания задерживала свой флот по политическим мотивам. В бою с германским флотом был риск: Англия могла поплатиться своим мировым положением, своей позицией среди союзников и в пределах империи. Все остальные причины, как то – недостаток доков на восточном побережье для быстрого исправления полученных в бою повреждений, неубедительны. Англия отказалась от сражения, и это нельзя занести в число славных действий ее гордого флота.

Морской бой 28 августа 1914 года в Немецком заливе за пределами Гельголанда не имел стратегического значения. Дерзкое мужество руководило нашими крейсерами. Наш флот был более предприимчив, чем неприятельский. Мы несколько раз обстреляли неприятельские берега, остававшиеся уже в течение многих столетий неприкосновенными. 24 января подобный выпад привел к бою при Догербанке.

Стремление наших моряков вызвать английский флот на бой по возможности близ наших берегов явно сказалось, когда адмирал Шеер стал командовать флотом открытого моря. 31 мая 1916 года ему удалось ввязаться в бой. Он его не убоялся, несмотря на то, что находился далеко от наших морских баз.

При осторожности неприятельского флота угроза нашим береговым крепостям представлялась маловероятной, их гарнизоны могли быть выведены. Из них был сформирован морской корпус, который после взятия Антверпена нашел себе применение на берегах Фландрии. Некоторые его части столь же храбро дрались и на сухопутном фронте.

4 февраля 1915 года была начата подводная война с неприятельским торговым флотом в запрещенной зоне у берегов Англии, против желания адмирала фон Тирпица, который полагал, что момент еще не настал. Число подводных лодок было очень ограниченное, и я не уясняю, какие соображения это вызвали. Что могли дать подводные лодки, это выяснилось лишь во время войны, на основании беспрерывно прогрессировавших успехов их экипажей и базировавшемся на них опыте. Подводная война, начатая 4 февраля, не