Тэхон не отпирался и сразу в подробностях рассказал о своем снадобье. Он даже подтвердил, что петь гимн с голым задом нужно было лишь для того, чтобы люди не замечали уколы. Он пел соловьем, сыпал незнакомыми словами и названиями с такой скоростью, что Арант едва успевал записывать. Он утверждал, что болезни вызывают крошечные, не видимые глазу существа, а вовсе не нарушение стихий, и этим оскорблял всю мудрость Равновесия. Палач даже слегка заскучал от безделья.

После того, как на бумагу легли подробности о конечной дозе и шприце, Руслан вскочил и забрал листы:

- Пересвет справится, Светозар?

- Думаю, да, - невозмутимо отозвался тот.

- Хорошо, - Руслан еще раз пробежал взглядом по строчкам. – Кровь переболевших… Думаю, это подходит под постулаты Осмомысла. С уколами придется что-то придумать, но в целом… Светозар, ты знаешь, что делать. Снадобье запишем на Вольгу. Ты не против?

Светозар кивнул, дернув себя за бороду, и обеспокоенно глянул на застывшего Аранта. Руслан встал и вышел, напоследок кашлянув.

Арант тупо смотрел ему вслед. Разум категорически отказывался понимать поступки и слова главы.

- Что это значит? – спросил он. – Тэхон освободят? Снадобье не нарушает Равновесие?

- Сынок… Какая свобода? Ты же слышал, какой Тэхон хулитель, - ласково, как больному ребенку, сказал Светозар и продолжил допрос. Когда пошли вопросы про побег и сообщников, безделье палача кончилось – Тэхон резко замолчал.

А потом закричал.

Да, это всё-таки был он. Мужчина. Тонкая линия спины, острые плечи с ключицами, плоское тело, крепкий живот и шрам над сердцем не оставили никаких сомнений. Арант чувствовал себя так, словно кто-то с размаху разбил его голову огромной кувалдой. Тэхон кричал под руками палача, и Аранту тоже хотелось лечь рядом и орать – от унижения, собственной слепоты и глупости.

- Упертый, - с неким оттенком восхищения сказал Светозар, когда так и не получил имен. – К чему упорствовать? Просто скажи – и всё закончится.

Тэхон отдышался, сплюнул на пол и устало свесил голову, отчего пряди безжизненно упали на лицо.

- Не было никаких помощников, - хрипло выдохнул он. – Я спрятался под причалом, а потом ушел за кладбище.

- Лжешь, - лениво ответил Светозар. – Служители обошли весь причал.

- Ну так и я на месте не стоял. Делов-то, нырнуть вовремя, - издевательски усмехнулся Тэхон.

В темных глазах застыл вызов. Парень понимал, что его вранье шито белыми нитками, что все всё прекрасно видят, но от своего так и не отступил, даже когда превратился в скулящий комок боли.

- Скажи, Тэхон, - не выдержал Арант. Голос сел от волнения. – Скажи – и я добьюсь, чтобы эту… сыворотку связывали… с твоим именем…

Светозар покосился на него, но промолчал. Тэхон упрямо сжал губы, одарив Аранта таким взглядом, что тому стало настолько мерзко и тошно, будто он с головой провалился в яму с навозом.

- Да неужели? – Тэхон тяжело дышал и едва шептал, но его ехидство можно было черпать ложками. – Какое благородство, Арант Асеневич! Конечно, я вам так и поверил!

Да, в этом было ни капли благородства. Да, Аранту никто бы не позволил увековечить имя Тэхона. Они крали. Крали с одобрения главы Крома Порядка, выше которого был лишь Осмомысл. Крали чужое изобретение и собирались убить того, кто его придумал. И мог бы придумать больше!

У Аранта потемнело в глазах, а в ушах зашумело. Сияние факелов вдруг померкло и налилось кровавыми красками. Осталось лишь одно яркое пятно – белый, надменный до кончиков волос Тэхон, распластанный на пыточном столе. Всё еще не сломленный. Арант моргнул и вдруг на миг увидел сияние вокруг темноволосой головы.

- Вы же служители Равновесия, вы видите истину, а я так… безумная девчонка, - усмехнулся Тэхон сквозь этот ослепительный свет.

Перо с хрустом сломалось в пальцах. Стены надвинулись, выдавив воздух. Издалека донесся обеспокоенный голос Светозара. Аранта подхватили под руки, подняли. Мир качнулся, и Тэхон исчез, сменившись лестницами, а затем коридором. Арант вырвался, шатнулся, но упрямо зашагал сам.

Не хотелось никого видеть. Не хотелось до такой степени, что в груди поднимался ужас всякий раз, когда впереди мелькали одежды служителей. Он метался по Дому, по подворью… И очнулся лишь у лечебницы, наткнувшись на расписанную стену. Оттуда, окруженный сиянием, ему ласково улыбался лик Осмомысла.

Арант обессиленно сполз по стене и долго смотрел на пророка. Все вопросы, все сомнения и открытия ворочались в нем, сплавлялись воедино во что-то острое, твердое… Почти невыносимое.

- Я клялся твоим именем стать и мечом, и щитом, и руками, и голосом, - хрипло прошептал он, – но всё это время меня вел вовсе не ты. Неужели я придумал не только Тэхон, но и всех остальных?

Осмомысл не ответил. Он лишь улыбался со стены, нарисованный от первой до последней черточки. Да, Светозар был прав, лечиться было совсем не приятно, а больно. Хотя подразумевалось явно нечто другое.

Арант поднялся. Разум прояснился, заработал как никогда четко и быстро. Желание уйти крепло, ширилось, подпитывалось шепотом внутреннего голоса.

И он пошел к себе - собираться. Среди служителей оставаться было нельзя ни секунды, да и время было подходящее. Руслана занимал вовсе не отступник, а больной сын. Но вот Светозар, несомненно, всё прекрасно рассмотрел. И никуда бы никого никогда не отпустил.

Арант прекрасно знал правила и порядки. Только вот теперь ни разум, ни сердце их больше не принимали. Уходить нужно было сейчас же, пока Светозар не поднял тревогу, пока он еще на допросе…

Арант замер с наполовину засунутой в сумку рукой. Да, нужно было уходить. Но как же Тэхон? Тэхон не заслуживала ничего из того, что с ней хотели сделать… «Не заслуживал», - с горькой ухмылкой поправил себя Арант. Тэхон был мужчиной. Странным, на вид совсем молоденьким, но, как оказалось, гораздо большим мужчиной, чем все остальные. Вспомнилось вдруг то сияние, которое ему привиделось вокруг головы Тэхона, и Арант медленно отложил сумку.

Нет, он не мог уйти один. Ему была нужна направляющая рука, ему был нужен кто-то уверенный, знающий и разумный. Господин. Пусть Тэхон не верил в Осмомысла, но зато его дела говорили, что он был к нему гораздо ближе, чем Ведунец и все остальные. Быть может, сияние и не привиделось вовсе...