Когда тщусь облик позабыть…

Арант сжал бутылку так, что по пузатому стеклу поползла трещина, и нервно засмеялся:

- Да вы что, сговорились? Эй ты, замолчи сейчас же!

Но певец не расслышал пьяного оклика и самозабвенно продолжил:

В очах таинственная сила

Сплетеньем холода-огня

Всё Равновесие сгубила.

А голос! Птичья щебетня…

Усмешка, поступь – все черты

Готов воспеть, в стихах хваля.

Но толку? В этом нет нужды.

Недостижимое созданье,

Как мне понять тебя, скажи?

Песня задела за живое. Арант вскочил с твердым желаньем начистить певцу его смазливое безусое личико, но его сзади обхватили за плечи и силой усадили назад:

- Тихо, мудрец! Не скачи. Не по твою душу! – прошептал кто-то на ухо. – Вон, смотри!

Сидящая напротив певца девушка вскочила, откинула капюшон и одарила его глубоким поцелуем, сверкнув темными, словно спелые вишни, глазами, необычайно выразительными среди соломенных вьющихся волос. Публика одобрительно заулюлюкала, зарукоплескала. Арант перестал вырываться. Гнев сдулся мгновенно, точно вода из бурдюка вылилась.

- Вот и молодец, Арант Асеневич, - одобрительно сказал всё тот же голос.

Руки соскользнули с плеч, и, обогнув столик, напротив уселся моложавый мужчина в купеческом платье. Он бесцеремонно плеснул себе в кружку вина, стащил с блюда рыбную палочку и довольно крякнул, отправив всё это в рот. Арант моргнул и после секундного ступора узнал в неожиданном собутыльнике давнего пациента.

- Будете долго жить, Дан Вторакович, - буркнул он. – Переменились, я вас даже не признал. Какими судьбами в наших портах?

- Да вот узнал, что у вас мор кончился, и после свадьбы домой вернулся, - усмехнулся тот в бороду. – Можно сказать, только с корабля. Решил перекусить, захожу – а тут вы сидите и какое-то горе запиваете! – он наклонился и с заговорщическим видом спросил: - Неужто Тэхон оплакиваете?

Арант набычился.

- Что? Об этом хаосите весь город судачит, - невинно сказал Дан Вторакович и вдогонку к рыбной палочке съел еще осминожье щупальце. – Кто говорит «он», кто - «она». Мне самому любопытно стало, она Тэхон или всё-таки он?

Арант открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова, поглощенный сомнениями. Но Дану Втораковичу, казалось, ответа и не требовалось:

- Но лица у её народа, конечно, странные. Взять хоть тех же Чанов. Тот же Хван Цзи, если бы не голос и усы – точно за девушку можно было бы принять. Я тут, кстати, встретился с ними в Трехбережье. Они мне ткани в подарок к свадьбе продали. Хорошие ткани, и платье показали чудесное. Правда, по утверждению Чан Шу, оно ужасно неудобное. Но пнула она меня бодро, когда я забылся и полез к ней. Хорошая девушка. Если бы еще лицо разглядел, то точно бы посватался! – он со смехом показал желтый синяк под глазом. – Вы не знаете, Чаны еще не уехали из Приморья?

Слов было так много, что у Аранта закружилась голова.

- Что?

- Чаны уехали из Приморья или нет? Я не увидел их корабля, но кое-кто поговаривает, что у них на днях два матроса погибли. Упали неловко, шеи свернули, а Чаны на их место так и никого не наняли.

- Откуда я знаю?! У меня тут… вот! – Арант возмущенно взмахнул бутылкой. – А вы мне про каких-то Чанов и ткани толкуете! Как вам не стыдно, Дан Вотра… Второка… Вто-ра-ко-вич!

- Вот как? А жаль. Ткани они возят очень хорошие. Сестре они понравились, так я еще заказать хотел, - удивился купец и пожал плечами. – Ну что ж, видимо, я что-то напутал. Так вот, о чем я? А! Я о Хван Цзи! Так вот, он тоже на девушку похож был бы! И Тэхон такая же! Я помню её лицо.

- Да, такая же, - согласно кивнул Арант. – Жаль только, что в Равновесие не верит. Знаете, как она его хулила? Не наставить её. Пропащая она. И снадобья у неё странные! Знаете, чем она круп лечила?

- Чем? – живо откликнулся Дан Вторакович.

- Кровью! – выпучив глаза, прошептал Арант. – Сыворотку из крови делала и колола! Жуть, да?

- Да-да, - охотно кивнул купец. – Я так кровь не люблю, вы бы знали! У меня в детстве горло болело – так мамка велела курицу зарезать и теплые потроха к горлу примотать. Представляете? Прямо из курицы, все в крови. Вонючие были – жуть!

- Но это известное средство, - заморгал Арант. – Осмомысл одобрял…

- Да? Но всё равно жуть, - Дан Вторакович подлил ему еще вина и ненавязчиво спросил: - А когда Тэхон казнят? Послезавтра?

- Угу, после суда и… - Арант махнул рукой.

- У-у… И опять кровищи будет море. На заднем дворе казнят? После обеда, как обычно? – Дан Вторакович довольно прищурился, получив нетвердый кивок, и продолжил: -  Не люблю я кровь, да. Пахучая она, красная, противная. Вот прям с того детства и не люблю. Как вы расстрелами командуете, ума не приложу?

- Привычка, - буркнул Арант. – Не смотрю в глаза и всё.

- Ну да. Привычка – она такая. Человек ко всему привыкает, даже к крови и казематам. В Доме Порядка казематы ведь всё там же? – Дан Вторакович удовлетворенно усмехнулся, получив еще один кивок. – Вот видите! Сила привычки! Никому и в голову не придет что-то менять! Но кровь всё равно ужасная, я к ней никогда не привыкну. Ладно, спасибо за беседу, Арант Асеневич. Не горюйте так, а то мало ли чего подумают. Народ у нас, конечно, ко всему привычный, много разных людей видал. А я вообще мореход. Мореходу надо терпимым быть, а то долго не проживет. Я вас не выдам, но вы всё равно поумерьте пыл…  

Он отставил кружку, которую за всё время едва пригубил, и встал. Арант тряхнул головой, пытаясь уложить всё, что было сказано на этой странной встрече. Мир перед глазами кувыркнулся, тело повело. Арант качнулся на стуле и в последний момент вцепился купцу в рукав.

- Погодите! Вы говорили, что мореход… Что мореходу надо быть терпимым…

- Да, так и сказал, - кивнул Дан Вторакович, глядя на мудреца сверху вниз.

- Вы были бы терпимым к тем, кто не признал бы Равновесие?

- Арант Асеневич… - Дан Вторакович поджал губы.

- Правду! Говорите правду! Даю слово, дальше меня это не уйдет!

- Если говорить начистоту, я многих встречал в своих странствиях, - осторожно начал купец. – Народов очень много. Все разговаривают на разных языках и верят по-разному. В одной стране мальчик считается мужчиной после того, как получает рисунок на тело, а у нас это считается мерзостью. В другой верят, что боги посылают хороший урожай после того, как на алтаре зарезать гусыню. Все верят в разное.

- А если говорят, что нет Равновесия?

- Значит, его на самом деле нет. В этой культуре. Но есть что-то другое. Наш Осмомысл, Арант Асеневич, запрещал иглы. Но вот на родине Чанов, например, иглоукалыванием лечат очень многие болезни. У них нет Равновесия, но есть учение о ци – внутренней силе человека. Кто был прав? Осмомысл или их мудрецы? Каждый считает свою веру истинной. И кто его знает, может, каждый по-своему прав? – Дан Вторакович мягко улыбнулся и, высвободив рукав, пошел к выходу. – Всего вам доброго, Арант Асеневич. Если что, дорогу к моему дому вы знаете.