…на что похожи холмики оффициналиса, мускозы и альбы, я старалась не думать. В конце концов, там еще могут быть спящие почки, и если купировать болезнь, подкормить истощенную землю, дренировать ее, весной кусты зазеленеют.

Голова опять закружилась. Я села, уперлась руками в валун, дожидаясь, пока в глазах прояснится, а по телу перестанут бегать мурашки. Криво стоящая на кочке миска — я задела ее юбкой — опасно накренилась. Я попыталась поймать ее, но промахнулась, и раствор марганцовки выплеснулся на дорожку, превратив пыль в жидкую грязь.

— Господи, что же я такая неуклюжая…

И ответом — язвительный голос Уилбера:

— Грязь к грязи, Вирджиния?

Опять он. Пожалуй, грязь — это хорошо. Маг не станет пачкать об меня руки, хватая и лапая.

Встряхнув головой, я разогнала мелькающих перед глазами мошек, срезала последний стебель, уложила его к остальным и аккуратно свернула полог в валик. Теперь нужно сжечь, и можно, пожалуй, отдохнуть.

— Прекрасно смотришься. Лужа подходит тебе гораздо больше гостиной.

Не отвечая, делая вид, что Уилбера вовсе нет, я встала, подняла тяжелый сверток, но шагнуть не смогла: воздух вдруг стал плотным, упругим. Я будто налетела на невидимую стену, и та, спружинив, толкнула меня обратно в грязь.

— Я не разрешал тебе уйти.

— За что? — глухо спросила я, стирая с лица плеснувшую жижу. — Что я вам сделала?

— Терпеть не могу воровок и шлюх.

— Если бы я действительно хотела украсть ваши часы, вы бы ничего не заметили. — На зубах хрустел песок, но плевать при Уилбере… — Я нарочно сделала все на виду, чтобы сбежать от… от мужчины, которого вы обездвижили! Я бы отдала часы первому же полисмену!

— И обретя свободу от подельника, начала бы честную жизнь, о которой мечтала, очищая карманы. Это так трогательно, Вирджиния. Я сейчас расплачусь, — ухмыльнулся Уилбер.

— Так все и было. А потом вы сделали меня шлюхой.

— Ой ли? — зло спросил маг. — Днем раньше, днем позже… Такие, как ты, только и годны, чтоб ноги раздвигать. Ты хотя бы имя отца знаешь?

— Представьте себе, знаю. А еще деда, прадеда и все семейное древо!

— Какая патетика, — противно засмеялся Уилбер. — Браво, браво! — зааплодировал он. — Семейное древо? У тебя?.. Так поведайте же мне, мисс Хорн, чьим потерянным ребенком вы являетесь? Барона? Графа? Нет? Неужели маркиза? Герцога — раз ты положила глаз на Райдера? Или сразу Королевы?

Руку снова обожгло жаром, а по спине, несмотря на летнее пекло, потек ледяной пот. Я зябко поежилась и растерла ноющую грудь — под ребром опять закололо.

— Не ваше дело, — прошептала я магу.

— Я так и думал. Королева… помоечная…

— Вам нравится говорить мне гадости, да? — повернулась я к Уилберу и с усилием встала. — Вы за этим пришли? Унизить меня?.. Так говорите, не стесняйтесь! Я выслушаю! Все выслушаю… Уйти я не могу, защитить меня некому, развлекайтесь, ваше сиятельство! Не стесняйтесь… Ни в чем себе не отказывайте! Изваляйте в грязи, ударьте! Только не затягивайте, мне стебли сжечь надо, пока дождь не начался… — Я подняла подбородок, чтобы удержать щипающие глаза слезы, но они все равно пролились. — Что вы молчите? Что вам нужно от меня?.. У меня и так розы не растут, а еще вы…

Вместо рыжей ведьмы, летающей в грозу над обрывом, перед ним стоял призрак.

Серые губы, осунувшееся лицо, глубоко ввалившиеся глаза. Скулы заострились, будто она не ела неделю, и натянутая на них желтоватая кожа, казалось, вот-вот лопнет. На лбу блестела болезненная испарина.

— Какого… — пробормотал Уилбер и вдруг уставился на мою руку. — Где кольцо, Вирджиния?!

Схватив за локоть, маг вытащил меня из лужи, содрал варежку вместе с пропитавшейся потом повязкой и заматерился при виде изрезанного пальца, распустившего по кисти багровые лучи воспаления.

— Кто это сделал?! — встряхнул меня маг. — Ллойд? Или кухарка?

— Я сама…

— Сама? — прошипел маг и сдавил больное запястье так, что я вскрикнула. — Я говорил, что сделаю с тобой, если ты снова попытаешься сбежать?!

— Я не хочу быть шлюхой, — всхлипнула я. — Даже герцога…

По щекам потекли горячие ручейки, смешались с первыми каплями дождя. Зарокотало, и в заалевших глазах Уилбера отразились зарницы. Плакать перед магом — еще одно унижение, но он ведь за этим и пришел? Пусть радуется, у него получилось…

Ноги подкашивались. Я опустилась на декоративный камень у дорожки, потом и вовсе на землю, и спрятала лицо в ладонях.

Уилбер стянул с моих волос косынку и ругнулся при виде буро-каштановых прядей. Дернул подбородок, заставляя взглянуть на него. Уши мага заострились, ноздри раздулись, словно он принюхивался к моей обиде и горю.

Капли дождя становились все чаще. Били по щекам, по лбу, смывая грязь и охлаждая пылающую кожу. Над головой клубилось свинцовое небо. Оно качалось, надвигалось, плыло, опускалось все ниже, давило, и в какой-то момент я вдруг поняла, что Уилбер несет меня на руках.

— Отпустите… — слабо шевельнулась я.

Маг промолчал, только крепче сжал, не позволяя вырваться.

— Мисс Тини! Мисс Тини!

Прикрываясь курткой от дождя, навстречу хромал мистер Ллойд. Странно, но нас он не видел. И не услышал, когда я окликнула его. Уилбер просто сошел с тропинки, пропуская старика, и повернул к крыльцу. В дом он и мистер Ллойд вошли одновременно — маг с главного, валлиец с черного хода.

— Не нашел? — донеслось из кухни.

— Прячется…

— Господи, бедная девочка… — Зазвенела посуда, скрипнул стул. — Сердце за нее болит…

— Р-райдеры!.. Говорил же!..

— Если будет дальше молчать — доктора и…

Дверь моей комнаты распахнулась, а потом закрылась под взглядом мага, отсекая голоса и призрачную возможность сбежать. Стукнул засов, к дракону на стене отъехало кресло — маг знал о тайнах дома.

Уилбер поставил меня на пол и толкнул к кровати:

— Раздевайся.

Я качнулась и едва не упала, в последний момент схватившись за резной столбик балдахина. Уилбер скрипнул зубами и сам расстегнул пуговицы на платье, рывками содрал его с плеч. Мокрая грязная ткань противно липла к телу, а когда жесткий рукав скользнул по воспаленной кисти, я тихо вскрикнула.

— Сама виновата, — бросил маг. — Что должно быть в голове, чтобы начать себя резать?

Сглотнув, я уткнулась лицом в подвязанные занавеси полога. Уилбер совсем не удивился, что избавившись от кольца, я осталась в коттедже. Знает о привязке? К чему тогда та трепка на ночной дороге? Его маяк? Требования не выходить за границу?..

…дурочка ты, Тини Хорн.