1

День в монастыре начинается рано. В первый раз колокол зазвонил в ту пору, когда рассвет едва озарил мир. Я искренне возблагодарил богов за то, что не являюсь монахом, повернулся на другой бок и снова уснул.

А проснулся уже тогда, когда за узким окном разгорелся яркий, еще один нестерпимо жаркий день.

Едва открыв глаза, я понял, что крепкий долгий сон – лучшее лекарство от страха и отчаяния. На свежую голову вчерашний день со всеми его событиями уже не казался мне таким беспросветно черным.

Да, я сплоховал. Да, цели и планы пошли кувырком. Ну что ж... главное, все мы живы.

Идея Дани насчет вражеской ловушки оказалась несостоятельной. Теперь я понимал это совершенно точно. Теперь, когда узнал про Иву гораздо больше, чем она того хотела бы.

Нет, я не имел возможности прикоснуться к ее сознанию так, как касался Лиана, но увиденного было достаточно, чтобы убедиться – те голоса, о которых поминал мой брат, исходили уж точно не извне. Судя по всему, Ива нашла место Силы. Место огромной Силы, возможно, превосходящей даже ту, что жила в степном храме.

Увы, я так и не понял, о чем это место говорило с девчонкой. Не понял и того, что случилось с братом. Но уж точно ничего хорошего... Выглядел он, посидев на троне, еще хуже, чем после того удара, которым так мило со мной попрощался. Я искренне надеялся, что минувшая ночь восстановила его силы столь же успешно, как и мои. Впрочем, если уж быть честным, отсыпался я больше с утра, потратив почти все ночное время на встречи с близкими. Дядя Пат, Кайза, Вереск... и, конечно же, Айна. От нее я не мог уйти особенно долго. Соскучился... Да она и сама никак меня не отпускала. Рассказывала про десятки каких-то совершенно пустяшных, но таких важных для нее вещей. Прикладывала мои ладони к своему упругому животу и смеялась, ощущая, как толкается ребенок. Сердито упрекала во всем, что только могло прийти ей в голову. Обнимала...

Близость во сне порой бывает еще удивительней, чем наяву.

Выбравшись из постели, я обнаружил под дверью обещанный завтрак и разделался с ним прямо на пороге кельи (только наведался для начала к тому месту у стены, о котором говорил отец-настоятель). Каша с абрикосами давно остыла, но все равно показалась мне божественно вкусной, равно, как и слегка подсохший кусок ржаного хлеба, покрытый размякшим куском сыра.

Простая добрая еда.

И отличное молодое вино – нежное, как прикосновение любимой ранним утром.

Поев и утолив жажду из пузатой бутылки, я почувствовал себя настолько хорошо, что уже и не пытался вспоминать вчерашние дурные мысли. Зачем печалиться, если в животе больше не гуляет ветер, над головой ярко светит солнце, губы еще помнят сладость поцелуев, а все опасности – лишь плод воображения? Незачем совершенно.

Я хорошенько потянулся, подставил лицо ярким лучам и почувствовал, как снова становлюсь собой настоящим. Тем Фарром, который любит жизнь и до неприличия уверен в своей удаче.

Проводив глазами пролетевшую мимо ласточку, я улыбнулся – и ей, и этом дню, и синему небу, и оливам, роняющим тень на двери келий, выходящие прямо в храмовый сад.

Внутри у меня зрело решение.

Теперь, когда страх отступил, я не видел смысла оставаться в монастыре. Боги и их верные служители на земле сделали для меня все возможное в этом месте. Я понял, что должен вернуться к Эймурдину. Ива с Лианом не смогут сидеть в крепости вечно: рано или поздно им понадобятся еда, вино, солнце... Рано или поздно они выйдут оттуда. Или хотя бы кто-то один из них. Этого будет достаточно. К тому же... дядя Пат сказал, когда-то в этой горной крепости было огромное множество ходов. И входов. Может, я и не смогу найти ни одного, но как не попытаться?

Лошадь Лиана я оставил на попечении монахов – не хотел для себя лишних хлопот. Взамен, зато, получил целый мешок разной снеди. И ни за еду, ни за присмотр отец-настоятель денег с меня не взял: сказал, мол, давешнего серебра и так более, чем достаточно. Спорить я не стал, не было у меня на это ни времени, ни охоты. Просто поставил для себя пометку в голове, чтобы когда-нибудь потом, вернувшись домой, по-настоящему отблагодарить людей из святой обители.

Я не знал, где найду для себя ночлег этим вечером, не знал, когда дождусь появления брата, но решил, что со всеми этими вопросами разберусь, когда придет время.

Эймурдин ждал меня.

Теперь и я отчетливо слышал этот зов, про который говорила Ива.

Теперь мне самому до дрожи хотелось оказаться в глубине горы, своими глазами увидеть каменное дерево и понять, что это за трон.

Вот только, в отличие от Лиана, я бы, все-таки, для начала наведался в библиотеку.

2

День выдался знойный. Такой знойный, что насквозь мокрая от пота рубаха без конца липла к телу, а голову напекло даже через платок, которым она была обвязана. Едва только дорога снова вильнула под сень деревьев, я выдохнул с облегчением. Небольшая кипарисовая роща оказалась как нельзя кстати. На юге в это время всегда жара, однако случаются такие дни, когда вовсе не хочется высовываться из тени...

Я надеялся, что в роще найдется родник, но с этим не повезло – пришлось довольствоваться молодым вином из бурдюка, который достался мне от щедрого настоятеля. Я сел под одним из деревьев, стянул с головы платок и утер им лицо. Коня расседлывать не стал, не планируя задерживаться в роще надолго, но на всякий случай обвязал повод вокруг тонкого ствола – мало ли... в такую жару сон сморит, и не заметишь.