Шрифт:
Закладка:
Осталась еще одна белка, она так грустно смотрела на хлеб, что Аните хотелось обнять ее. Наконец и она нашла в себе силы подойти к Аните, вырвала у нее из руки хлеб, прыгнула на перила, а оттуда на ветку большего высохшего дерева.
Вдруг раздался громкий крик синей птицы, она сидела на дереве с пожелтевшими листьями и продолжала кричать до тех пор, пока не прилетели несколько таких же синих птиц.
Они ходили под деревом и поднимали крошки белого хлеба, которые роняли с веток белки.
Анита с восхищением смотрела то на птиц, то на белок. В одиннадцать часов позвонил Грэг. После его нежных и ласковых слов ей снова стало легко и спокойно.
Семена любви, брошенные в ее душу, проникли во все уголки, наполнили ее забытым чувством счастья. Тяжесть, которая давила на нее все последние годы, понемногу отступала, уступая место покою и радости.
Каждое утро, когда Анита открывала ноутбук, ее ждало письмо от Грэга, полное нежности и ласки, того, чего у нее никогда не было.
Однажды он сказал ей: «Ваша жизнь скоро изменится, все ваши неприятности останутся в прошлом».
Эти слова тронули ее до глубины души и она прониклась к нему еще большей нежностью и доверием.
Каждое утро, в пять часов, перед тем как поехать по делам, Грэг звонил ей на выключенный телефон, оставлял сообщение, говорил ласковые, переворачивающие душу слова.
Через две недели после первой встречи он пригласил ее в ресторан. Ровно в двенадцать часов Анита стояла возле почтового ящика. Грэг взял ее за руку, как только она села в машину.
Официантка посадила их возле окна, Анита всегда любила сидеть у окна и мечтать. Теперь ее мечта сбылась, Грэг сидел напротив нее, она могла смотреть на него сколько хотела. Он достал небольшую черную коробку и положил на стол перед ней.
— Откройте, это, — попросил он, продолжая смотреть ей в глаза.
Анита открыла коробку, в ней лежали небольшие золотые серьги. Она не могла произнести ни слова, никакие слова не могли выразить ее чувства, она была тронута до слез от того, что нашелся, наконец, мужчина, способный купить ей подарок. Стоимость не имела значения, она сама могла купить все, что хотела, важно то, что ему оказалось не жалко сделать это для нее.
Он казался ей воплощением всего, о чем она мечтала, на глазах у Аниты выступили слезы. Он взял ее руку, смотрел на нее с улыбкой, потом достал сережки и продел их ей в уши.
— Они вам очень идут, не снимайте их никогда, чтобы всегда помнить обо мне.
Он протянул руку через стол и вытер ей слезы ладонью.
Два часа свободного времени, которые были у Аниты, пролетели безжалостно быстро, она вернулась домой.
— Дороти, на улице хорошая погода, вы не хотите посидеть на балконе?! — спросила Анита, как только вошла в дом.
— Я не люблю сидеть под солнцем, от этого появляются морщины. Ты разве не заметила, что у меня их почти нет, это потому, что я никогда не сидела под солнцем, я лучше телевизор буду смотреть.
— Как скажете, — кивнула Анита, улыбаясь.
Каждый день ровно в одиннадцать часов, как только Грэг возвращался домой, он звонил Аните, рассказывал о своих проблемах, в основном это касалось денег, которых вечно не хватало, хотя он сдавал три дома и восемь квартир. Все деньги у него вроде уходили на всякие выплаты за дома.
«Бывают дни, когда у меня нет и двадцати долларов, чтобы заплатить за бензин, не хватает на еду», — говорил он.
Анита прониклась к нему такой жалостью, будто он был нищим, а не хозяином стольких домов.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она у него однажды, когда он в очередной раз жаловался на жизнь.
— Вы не могли бы поинтересоваться у своих знакомых из России, может кто — нибудь из них хочет снять квартиру? У меня пустуют две квартиры, я теряю деньги.
— Я спрошу, но у меня очень мало знакомых, в основном они снимают комнаты.
— Есть еще вариант, позвоните в русскую газету, дайте объявление, что сдаются квартиры, напишите мой номер телефона и свой, если меня не будет дома, вы поговорите с ними.
— Хорошо, я все сделаю, — обрадовалась Анита, ее очень тронуло, то, что он предложил ей поставить и свой номер, это было доказательством того, что он ей доверяет.
Уже на следующий день она дала объявление в газету и как же обрадовалась, когда через несколько дней ей позвонили и сняли квартиру!
Однажды Анита сидела на балконе, ждала, когда Дороти позовет ее.
Солнце направило свои лучи на деревья, и желтые листья блестели словно золото. «Интересно, они хотя бы знают, что любой день может стать для них последним?» — подумала она.
Через пару минут ветер как будто услышал ее мысли, слегка подул, ветки закачались и желтые, красные и бордовые листья стали падать на землю друг за другом, отжив свое короткое время.
Белок совсем не волновала грусть листьев, они проснулись шумно, радуясь новому дню и прыгая с ветки на ветку. Они спускались на землю, со скоростью ветра поднимались на другое высокое дерево, чтобы проверить, так ли сильны его ветви, чтобы выдержать их невесомые тела. Наблюдая за ними, Анита отвлеклась, почти забыла, что ждет сигнала от Дороти из ванной комнаты, не дождалась и пошла к ней. Дороти неподвижно сидела на унитазе.
— Дороти, Дороти, вы хорошо себя чувствуете? — спросила она испуганно.
— Конечно, хорошо, а что случилось?
— Ничего не случилось, слишком долго тут сидите, поэтому я заволновалась.
— Все у меня в порядке, слава Богу, просто думала кое о чем.
— А мне можно узнать, а чем вы так долго думали?
— Думала о том, как я буду выглядеть в гробу, красиво или нет, — ответила она и улыбнулась.
— Боже мой, зачем вы думаете о таких ужасных вещах! Кого это волнует?!
— Меня это волнует, хочу быть красивой в гробу.
Анита не знала, что сказать.
— Можно вас теперь переодеть? — спросила она, наконец.
— Делай со мной, что хочешь, дьявол, ты моя мамаша, тебе лучше знать, — ответила Дороти, смеясь.
Анита улыбнулась и стащила с нее пижаму с длинными рукавами.
— Мой нос, мой нос, ты опять задела мне нос кофтой, — возмутилась Дороти, держась за нос худыми пальцами.
— Мне нравится, когда вы так кричите из — за своего носа, — улыбнулась Анита.
— Конечно, тебе легко смеяться,
