– Отлично, герцог! – К удивлению Аламеды, король обрадовался столь невеселым новостям. – Если папский двор исчез, почти все итальянские кардиналы на том свете, у нас открываются интересные перспективы! Как вы думаете, герцог?

– Ваше величество, неужели? – Аламеда задумался, рассматривая известные события под другим углом. Действительно, после пожара, уничтожившего большую часть итальянских кардиналов, при выборах нового папы можно добиться испанского большинства! – Да, сир, вы гениальны, мой король, как всегда! Испания может дать миру нового папу римского и новую резиденцию для папы. Какой город необходимо готовить к этому?

– Толедо, считаю, вполне подойдет в такой великой роли. – Филипп Второй Испанский и Португальский встал из-за стола, показывая окончание разговора. – Жду вас, герцог, к ужину с подробным планом действий. С русами ссориться пока не будем, поверим в перст Божий над Ватиканом. Кто бы ни спалил Ватикан, это на пользу Испании. Может, это сам Господь нам указывает путь?

Оба мужчины суеверно перекрестились, их примеру последовала королевская фаворитка, молчавшая весь завтрак. Этот разговор имел большие последствия для Испании и всего католического мира. Испания ввязалась в борьбу за главенство в католической Европе, за папский престол, имея все шансы стать оплотом католичества. Разрозненная Франция, объятая пламенем гражданской войны, под руководством бывшего гугенота Генриха Четвертого, не могла выступить конкурентом для испанских кардиналов. Итальянская католическая церковь, обезглавленная пожаром Ватикана, физически не успевала восстановить свои позиции. Католики Священной Римской империи германской нации и поляки, откровенно бедствовавшие последние годы, практически на корню оказались куплены испанцами.

Свою лепту в деле испанизации папского престола неожиданно внесли русы, воспользовавшись компрометирующими материалами из ватиканской канцелярии. Многие кардиналы вынуждены были пойти на сотрудничество с русами, проголосовав на конклаве за испанского кардинала. Два самых упертых кардинала, отказавшихся даже разговаривать со схизматиками, неожиданно для себя лишились постов и доходов. Один польский кардинал попытался взбудоражить паству, напирая на подлых схизматиков-русов, сжегших колдовством Ватикан. Но после первого же публичного выступления польский кардинал тяжело заболел и быстро почил в бозе. Агенты ордена Игнатия Лойолы знали свое дело туго, они не забывали, что их основатель – испанец. Русы не давали забыть нынешнему генералу иезуитов, что он многим обязан Новороссии, попросив его о нужной обеим странам, Испании и Новороссии, услуге.

В результате совместных действий трех крупнейших и могущественных организаций Европы, пусть и нескоординированных, – Испании, Новороссии, инквизиции, – всего через полгода после пожара в Ватикане папский престол занял кардинал-испанец. А сам Ватикан переехал в Толедо, благо после пожара перевозить много имущества не пришлось. Все действующие лица тройственного псевдосоюза остались довольны таким переездом. Испанцы и орден инквизиторов получили родного, почти домашнего и управляемого папу, сохранившего наименование «римский». В выигрыше оказались русы, поскольку позиции католичества в Европе резко сдали. Закрытость Испании и резкость политики короля Филиппа в отношении еретиков и схизматиков вкупе с активными действиями русов вызвали волнения среди католиков Великопольши, Папской области и Голландии.

Эти волнения испанцы попытались усмирить вполне привычными средствами, огнем и мечом, по крайней мере в Голландии. Карательные меры в обезлюдевших за десятилетия восстания гезов Нидерландах, да еще против бывших союзников – нидерландских католиков, окончательно поставили крест на испанском владычестве в стране. Восстание вспыхнуло с новой силой, закупленные у русов ружья восставшие повернули против своих единоверцев, объединившись в этом с немногочисленными выжившими протестантами. Нидерланды захлестнула очередная кровавая война. Польские католики, возмущенные бесцеремонным поведением испанцев и поощрением подобных действий со стороны папы римского, приняли Акт незалежности. Оба польских кардинала при полной поддержке паствы подписали Акт об отложении от папы римского. Поляки порадовались незалежности, продуманные кардиналы получили неплохой денежный куш, который не нужно отправлять в Толедо. А воспитанники Николая Кожина получили повод гордиться великолепно проведенной операцией, впоследствии вошедшей в учебники агентурной работы.

– Сир, мы теряем одну провинцию за другой, – стараясь сохранить ровный тон, докладывал граф Обинье своему королю Генриху Четвертому. – Франция потеряла выход в Средиземное море. Провинции Прованс и Лангедок в ближайшие годы вернуть мы не сможем. Русы снабжают их оружием и боеприпасами, германские наемники, увы, лучше королевских мушкетеров и гвардейцев. На севере к независимой Нормандии добавилась такая же независимая Бретань. Выход в Атлантику мы контролируем, провинции Пуату, Гасконь и Гиень верны вам, ваше величество.

– Что делать, Обинье, что делать? – Серьезно сдавший за последние годы король плюхнулся в кресло, прихлебывая вино из поданного лакеем бокала. Почти два года постоянных восстаний в разных провинциях Франции, два года непрерывных войн, без денег, против превосходно вооруженных и обученных повстанцев измотали короля. Две трети солдат его армии оказались уничтоженными либо дезертировали. Итальянские и ватиканские банкиры давно прекратили финансировать короля Франции, потерявшего за время войны четверть своего королевства. Небольшая помощь католического соседа – Испании – не могла покрыть все затраты разоренного французского королевства, отрезанного от средиземноморской торговли. Рассчитывать на увеличение испанской помощи бесполезно: король Филипп втянут в строительство испанского Ватикана и разорительную войну в Нидерландах. Король Франции, два десятка лет боровшийся за престол, физически чувствовал, как власть утекает из рук.

Старый верный соратник Обинье, сохранивший верность своему королю, несмотря на годы опалы, понимал все мысли Генриха. За два года последней войны граф побывал во всех мятежных провинциях, наблюдал отличие нынешних восстаний от множества привычных бунтов. Прежние восстания, даже тщательно подготовленные и организованные под руководством опытных придворных интриганов и умелых полководцев, совершенно не походили на нынешние бунты. Глядя на действия временных властей независимой Бретани, Прованса и Лангедока, Обинье не сразу понял, что они ему напоминают. Лишь через полгода, сравнивая потери в королевской армии и среди восставших провинций, граф догадался, в чем дело. Торговцы и промышленники, оказавшиеся во главе независимых провинций, воевали и собирали налоги, наводили порядок и организовывали государственный аппарат оч-чень знакомыми методами.

А именно без лишнего кровопролития, но жестко и разумно, без преследования нейтральных горожан и крестьян, но с быстрой изоляцией несогласных крикунов. Когда у графа возникли первые сомнения в личности самозваных правителей, он провел небольшое расследование, подтвердившее его мысли. Все или почти все руководители восстаний побывали в разное время в Петербурге или континентальной Новороссии. А в советниках лидеров восстаний оказались незаметные личности, чья выправка и поведение выдавали несомненное офицерское прошлое. Причем командный опыт они получали в армии русов, судя по умению обращаться с русским оружием. Вскоре и король Генрих Четвертый пришел к подобному выводу, подкосившему его надежду на финансовое истощение повстанцев. Новороссия давно стала богатейшей страной Европы, далеко обогнав Испанию и Турцию, вместе взятые.