Едва успел добраться до побережья южного материка караван первопоселенцев, как из Петербурга пошли туда следующие партии судов, однако уже через Средиземное море и Суэцкий перешеек. Выходило немного дороже, но вдвое быстрее, нежели огибать Южную Африку. Тем более что в Европе осталось мало новороссийских кораблей, приходилось фрахтовать парусные суда других стран, что не помешало караваны из крупных парусных и парусно-винтовых кораблей отправлять на южный материк каждые два месяца. Ровно столько времени занимал путь от Острова до Суэцкого перешейка и обратно, плюс стоянка на погрузку-разгрузку. Караваны шли большие, в пятнадцать-двадцать судов общим водоизмещением в десять-пятнадцать тысяч тонн. Большая часть пути в Австралию была давно изучена капитанами русов и не представляла опасности. Пятитысячетонные стальные корабли, ушедшие в первом караване, остались в Австралии: островное государство нуждалось в надежном и быстром морском флоте. Привычный маршрут от Петербурга или порта Мутного, ставшего основным транспортным узлом для южных караванов, оказался проложен через Средиземное море и Суэцкий перешеек.

Поезда по чугунке ежедневно доставляли в порт Мутный из номерных и открытых заводов близ Петербурга оборудование и специалистов. Сергей Корнеев смог организовать и продемонстрировать магаданцам действующую модель экономики будущей Новороссии, которая так яростно обсуждалась добрых десять лет. Островная часть новороссийской промышленности превратилась в настоящий завод заводов, выпуская продукцию станкостроения и приборостроения. Из промышленного кольца полутора десятков заводов, выстроенных вокруг столицы, в порт Мутный отправлялись тепло- и гидроэлектростанции, новейшие установки по выработке целлюлозы, производству вискозы и кирзы. В типовых контейнерах поезда везли на погрузку в порт стандартное оборудование для кузниц, токарные и фрезерные станки, прессы и штампы. В трюмы кораблей портовые краны загружали все необходимое для стекольного и кирпичного производства, вплоть до обожженного силикатного кирпича и каменного угля. Эти же караваны судов увозили в далекую Австралию огромное количество готовой продукции, чтобы ближайшие годы переселенцы не отвлекались на бытовые нужды.

Благо Новороссия ныне могла позволить себе многое в финансовом плане, страна богатела год от года. Не только за счет трофеев и дешевой рабочей силы в Северной Индии, не только за счет мехов, хлопка и сахара из Америки и, конечно, не за счет золота и алмазов Южной Африки – почти все драгоценности и золото уходили в хранилища. Разгонять инфляцию бывшие советские подданные боялись как огня, никто не забыл девяностых годов двадцатого века. К середине девяностых годов шестнадцатого века Новороссия больше половины дохода в казну стала получать от внутренней торговли и налогов. За пятнадцать лет магаданцам удалось поднять уровень доходов и благосостояние, островного населения Новороссии в первую очередь, в десятки раз. Учитывая, что семилетние налоговые каникулы для православных давно закончились, мытари без дела не сидели.

Теперь казна собирала огромные по прежним временам налоги внутри страны без ущерба для ее граждан. Для сравнения, в последний год своего существования королевская казна Англии собрала четыреста тонн серебра в виде налогов и добытого металла из серебряных рудников. Через неполные двадцать лет только налогов с островной части Новороссии поступило десять тысяч тонн в пересчете на серебро, не считая пошлины, прибыли с государственных предприятий и отправленного в хранилища золота и драгоценностей. Доходы всей Новороссии превышали эту сумму в три раза и росли на пятнадцать процентов каждый год. Большинство налогов были косвенными, хотя неплохие суммы поступали с налога на имущество. Народ активно строился, дети росли, о войнах на Острове никто и не помышлял. Потому заработанные средства отцы семейств стремились не закапывать в землю, а выделять сыновьям на отдельные дома и собственное дело.

Женщины преуспевали в своем извечном стремлении жить не хуже других: старательно тратили доходы семьи на модные новинки вроде косметики из самого Королевца, индийские пряности и модные цветы – орхидеи из Америки. Стандартный набор жилища семьи среднего рабочего или зажиточного крестьянина выглядел вполне себе на уровне начала двадцатого века. В каждом доме, как правило, на два-три окна, было от одной до трех металлических кроватей с панцирной или пружинной сеткой, никелированными шариками на спинке, с обязательной горкой подушек на фоне настенного ковра. Самовар, ростовое зеркало, проводное радио и граммофон – вот те минимальные потребности среднего класса, которые можно было встретить в каждом нормальном доме или квартире. Учитывая, что многие перечисленные вещи были недоступны богатым дворянам двадцать лет назад, а в некоторых европейских странах до сих пор ростовое зеркало было роскошью, русы имели повод гордиться своей страной.

Далее все зависело от образования хозяев и уровня доходов, впрочем, четверть населения Острова могли купить себе практически все: от велосипеда и домашней библиотеки до автомобиля и натуральной шубы из норки или песца. Хотя на два последних приобретения пришлось бы копить пару лет, а то и больше. Остальные мелочи, вроде торговли фруктами и конфетами, чаем, кофе и специями, разнообразными консервами и различными видами синтетических и натуральных тканей, быстро вошли в привычку русов. Даже в отдаленных населенных пунктах аборигены не вспоминали про Англию, все именовали себя строго русами, а недалекие диссиденты давно переселились в экзотические места вроде Мурманска или джунглей Центральной Африки. Внутреннее потребление в Новороссии росло, в том числе и на материке. Там новоявленные русы стремились угнаться за Островом в попытке подражания и щегольства.

Купцы и прихожане строили огромные православные церкви, открывали школы, училища, даже театры. Итальянские и свои архитекторы старались строить в модном русском стиле, одобренном наместником, совмещавшем в себе характерные элементы русских теремов и православных церквей. В строительстве сплошь и рядом применяли уже привычный железобетон, что давало возможность развернуться фантазии. Конечно, русы не пытались перещеголять крупнейший в мире православный собор в Королевце, давно законченный отделкой и ставший на сорок метров выше еще не достроенного собора святого Петра в Риме. Тем более что после переезда Ватикана в Толедо вероятность достройки грандиозного сооружения, успевшего морально устареть, двигалась к нулю. Скорее всего, будущим поколениям развалины собора будут представлены в виде «античных руин, оставленных вандалами, разрушившими Рим». Хотя в этом мире подобная профанация вряд ли удастся.

Пока строители застраивали половину Европы особняками и дворцами в русском стиле, православный народ пристрастился к паломничеству в Святую землю. Подопечные Елены Александровны наладили туристическое дело в Иерусалиме на уровне начала двадцать первого века. На три звездочки вполне выходило: чистые одно-двух-местные номера в новых гостиницах, выстроенных неподалеку от исторической части города, без клопов и тараканов, выведенных усилиями химиков и биологов начисто, с постными блюдами и системой «шведского стола». С грамотными гидами и недорогими сувенирами, местными экзотическими фруктами и катанием на автобусах, переоборудованных из списанных армейских грузовиков. Русские парные бани с бассейнами в Иерусалиме православный люд просто восхищали, в жару подобное мероприятие очень помогает.