— Я уверен, что это то, что схватил Дэвиена. — Джайлс берет Шайе за локоть.

— Их там много. — Шайе зависает на этой теме, отказываясь сдвинуться с места, когда Джайлс пытается отвести ее в сторону. — Это был небрежный выбор? Или за этим стояла какая-то мысль?

— Брови Дэвиена слегка сходятся, и он смотрит на Шайе краем глаза. От него исходит волнение.

— Что означает Астра? — спрашиваю я. Я очень мало знаю о цветах, кроме рудиментарных знаний о съедобных. Язык цветов выучили мои сестры. Во время их уроков для меня никогда не находилось свободного места за столом.

— Это... — Дэвиен оглядывается на меня с паникой в глазах. Он слишком долго задерживается на следующем слове, подыскивая, что сказать. Впервые я задумываюсь о том, каково фейри говорить неправду. Больно ли это? Падают ли камни с их губ, как в старых историях? Или... у него тоже вкус металла?

— О! Не могу поверить, что нашел Вас, мисс! — Раф материализуется из ниоткуда, вклиниваясь между мной и Дэвиеном. Только тогда я понимаю, как близко мы стояли. Как только я делаю шаг в сторону, мир снова приобретает резкость. Шум, люди, празднования, которые продолжались, не обращая внимания на нас с Дэвиеном. Раф сует мне в руки лютню, от этого движения его миниатюрная стеклянная корона кривится на лбу. — Я же говорил, что подарю Вам одну. Она даже довольно приличная, если так можно выразиться.

Я беру лютню, как будто он передает мне младенца. Я обнимаю ее за шею, обращаясь с ней со всей нежной заботой, которую она заслуживает. Она не так хороша, как мамина, даже вполовину. Но она достаточно хороша.

— Что ты заставил ее отдать, чтобы получить ее? — Дэвиен зловеще нависает над Рафом.

— Просто песня, и я позволил ей решать все условия! — Раф поднимает руки, упираясь в меня. Я защитно кладу руку ему на плечо и смотрю на Дэвиена.

— Я убедилась, что была осторожна в своих обещаниях.

— И ты добился этого честным путем? — спрашивает Шайе.

— Или такими, за которые дяде Джайлсу придется выручать тебя из беды? — Джайлс выглядит немного слишком взволнованным перспективой.

— Я получил его должным образом, — защищаясь, говорит Раф. Это не совсем ясный ответ, и я ухмыляюсь. Я очень надеюсь, что лютня не была украдена. Но я не надеюсь на это до такой степени, чтобы отдать ее, не поиграв хотя бы немного. Ремешок уже перекинут через плечо, мои пальцы пощипывают струны, пока я настраиваю. — Ты собираешься выступать сейчас?

Я оглядываюсь через плечо на платформу, где стоят музыканты.

— Я не собираюсь прерываться.

— Это как в таверне, — говорит он. — Любой может пойти и сыграть.

— Кажется, там довольно много народу... — Часть меня слегка подташнивает от того, что я выступаю перед всеми этими пирующими. Другая часть жаждет снова оказаться на сцене, с лютней в руках.

— Я думаю, тебе стоит. — Глубокий голос Дэвиена с легкостью рассекает мои возражения. — Я с удовольствием послушаю, как ты играешь, когда я смогу смотреть на твое лицо, а не только на твой затылок.

Как я могу отказать?

— Сколько раз ты слушал меня в лесу?

Он мягко улыбается мне.

— Достаточно, чтобы понять, что ты лучше, чем половина тех, кто сейчас там. — Дэвиен кладет свою руку на мою поверх грифа инструмента. — Иди и играй для меня. Наполни мой мир своей песней.

Я слегка киваю. Мои глаза не отрываются от глаз Дэвиена, пока мои мысли путаются с его мыслями до такой степени, что я едва не спотыкаюсь о свои ноги. Песня, которую играет группа, набирает обороты. Музыка сверкает в ранней ночи, и я отрываюсь от этого волшебного мужчины, чтобы пригнуться и на легких ногах промчаться к сцене.

На ступеньках, ведущих к помосту, я колеблюсь. Слова Джойса и Хелен все еще шепчут мне. Но день ото дня они кажутся эхом из места, которое все дальше и дальше. Они не из этого мира. Они не знают эту Катрию. Катриа, которая смела и играет музыку для фейри и с фейри. Я мчусь вверх по лестнице, перепрыгивая последние две ступеньки.

Музыка подхватывает меня, и мои руки начинают двигаться еще до того, как мои ноги коснутся гулких досок платформы. Я иду в ногу с другими музыкантами, мы двигаемся и раскачиваемся, исполняя серенаду для толпы. В этой песне нет слов, нет знакомой мелодии. Но звук настолько приятен, что я могу заплакать. Я кружусь со смехом, когда мои пальцы быстро перебирают струны; мое сердце колотится в попытке догнать меня.

Вокруг меня играют музыканты. Я узнаю их по Кричащему Козлу, и мы все заговорщицки улыбаемся. Мужчина, который, похоже, возглавляет труппу, одобряюще кивает мне, его вороные волосы падают на мерцающие татуировки, нанесенные на брови.

Мой поворот вокруг сцены резко останавливается, когда я встречаюсь взглядом с Дэвиеном. Он стоит прямо впереди, Раф держит его за плечи. Оба смотрят на меня, но я вижу только Дэвиена. Он достал корону, и хотя она такая же, как у всех остальных мужчин... на его лбу она другая. Он их принц, спрятанный среди них на виду у всех. Эта корона — настоящая — была сделана для него. Вид ее напоминает мне о том, как мало времени у меня осталось с ним.

Услышь меня, говорит новый голос внутри, подстегиваемый тем, как быстротечен этот мир. Услышь мою песню, она для тебя и только для тебя. Услышь ее сейчас, потому что, возможно, у меня никогда не хватит смелости сыграть ее снова. Я не знаю, чье сердце бьется в моей груди. Но оно сильнее, чем то, которое я знала всю свою жизнь, увереннее. Оно имеет свои собственные желания и потребности и, кажется, с каждым лихорадочным ударом заверяет меня, что ему не откажут.

Я не буду отвергнута.

Губы Дэвиена слегка приоткрываются. Его брови смягчаются. Его щеки растягиваются в непринужденную улыбку, более искреннюю и милую, чем я когда-либо видела у него. Она освещает все его лицо ярче, чем магия фейри, сверкающая над головой от взмахов крыльев стрекоз и голубей.

Я играю до тех пор, пока песня