столкновение, чтобы подтянуть пушки и окружить плацдарм Уолфа с востока и запада, Монкальм мог бы улучшить свои шансы на победу, так как англичанам было некуда отступать. Обозревая ситуацию из своей ставки к востоку от города, он, по-видимому, решил, что армии Уолфа больше не следует давать время на подготовку к бою. Монкальм сам начал сражение, командуя лишь теми войсками, что имел под рукой. Армия Уолфа, одетая в красные мундиры, выстроилась в линию на Равнине Авраама, повернувшись на восток лицом к городу. После интенсивной перестрелки одетые в белое[168] войска Монкальма двинулись в западном направлении прямо на англичан с барабанным боем, развевающимися полковыми знаменами и боевыми кличами солдат. Обе армии были примерно равны по численности, но именно к такой ситуации Уолф стремился в течение всего лета. В сражении, которое длилось лишь 15 минут, ружейные залпы с близкого расстояния, производившиеся его умелыми стрелками, разорвали в клочья французскую армию. Сам Уолф погиб на поле боя. Монкальм был ранен во время отступления и умер на следующий день. А через несколько дней столица Новой Франции сдалась британцам.

Однако война еще не закончилась. Французская армия отступила вверх по реке к Монреалю, чтобы еще год сражаться под командованием Леви, пока Водрёй не приказал остановиться и не подписал акт о капитуляции Новой Франции. Именно битва на Равнине Авраама, по всей видимости, стала для канадцев решающей. В 1759 г. численность милиции в городе Квебеке превосходила все ожидания: в нее добровольно записывались и тринадцатилетние мальчики, и восьмидесятилетние старики. В 1760 г. на территориях, которые все еще находились под французским управлением, отряды милиции набирались только под страхом смерти. Леви был вынужден позаимствовать тактику Уолфа и сжигать дома отдельных нерадивых ополченцев. За пять лет войны четверть всего населения Канады оказалось под ружьем, и в конце концов они увидели войну на их собственных землях. Все местные сообщества пострадали, но особенно сильные разрушения выпали на долю города Квебека и его окрестностей. В самой старой и наиболее плотно населенной части колонии многие ополченцы после падения города вернулись домой только для того, чтобы увидеть, что их урожай уничтожен, остатки домашнего скота захвачены врагом, а дома сожжены дотла.

Сколько канадцев погибло во время завоевания колонии, остается неизвестным. Все сражения оказывались весьма кровопролитными, а к ним добавлялись постоянные небоевые потери. Как в городах, так и в сельской местности все жители столкнулись с голодом и эпидемиями. Оккупация и хозяйственная разруха лишали колонистов всякой надежды на будущее. Потери канадцев в Семилетней войне могли составлять 6 или 7 тыс. человек, т. е. ⅒ часть всего населения колонии. Поражение в этой войне таило для колонистов опасность повторить судьбу акадийцев и колонистов Иль-Руайяля, но оно также могло дать обществу шанс возродиться к жизни. К концу 1759 г. канадцы остро нуждались в возврате к жизни с более успешным контролем рисков, с которыми абитаны, торговцы, вояжёры, ремесленники и все остальные имели дело уже более века. Они вернулись домой, чтобы хоть как-то пережить зимы 1759–1760 гг. и чтобы дождаться развития событий в обществе, где отныне правили чужеземцы.

Глава 3

Грэм Уинн

НА ОКРАИНАХ ИМПЕРИИ. 1760-1840

[169]

Земля с длинными и варварскими названиями

«Какая картина! — писал английский эссеист Горацио Уолпол[170], узнав о взятии Квебека в 1759 г. — Армия ночью карабкается вверх по отвесной скале, цепляясь за пни деревьев, чтобы штурмовать город и атаковать врага, укрывшегося за крепкими стенами и вдвое превосходящего ее числом!» Эта радостная новость, которая пришла так быстро после предшествовавших удручающих сообщений из долины реки Св. Лаврентия и которая венчала собой для британцев «чудесный год побед»[171], омрачалась только смертью Уолфа на Равнине Авраама. В сельской местности по всей Англии жгли фейерверки, а в честь этой победы была выбита специальная памятная медаль; разгромное поражение около водопада Монморанси было забыто; никто не думал о том счастливом стечении обстоятельств, которое позволило англичанам добиться успеха; безжалостный молодой генерал, посылавший летом 1759 г. свои войска и американских рейнджеров грабить и жечь беззащитные сельские поселения, стал национальным героем. В Новой Англии, где были очень сильны пуританские убеждения и недоверие к католичеству, а французские претензии на территории внутри Североамериканского континента ограничивали перспективы экспансии, общественность оплакивала «достойного и мужественного» офицера, гибель которого должна была вызвать «слезы на глазах каждого британца и вздох глубокого сожаления в душе каждого протестанта». В 1771 г. художник Бенджамин Уэст закончил картину, в которой дал свое видение смерти Уолфа; полотно пользовалось огромной популярностью. Может быть, оно стало наиболее значимым изображением в высшей степени символического триумфа британского империализма, который неизменно придавал большое значение тактической смелости и военному гению этого британского военачальника.

Хотя французское сопротивление продолжилось и после падения города Квебека, оно не могло длиться долго. Когда в сентябре 1760 г. пал Монреаль, капитуляция Новой Франции была лишена драматизма. Окруженные превосходящими силами противника губернатор де Водрёй и его французские войска не имели иного выбора, кроме как сдаться генералу Джеффри Эмхёрсту и его артиллерии. Так закончились десятилетия острого конфликта между французами и англичанами в Северной Америке. Сражения начались у форта Дюкен на реке Огайо, а затем сместились через водный коридор рек Гудзон и Ришельё далее к Луисбуру и северо-восточному углу Североамериканского континента. Наиболее упорные бои шли за Босежур, Осуиго, Карийон, Луисбур и город Квебек; акадийцы стали самыми трагическими и многочисленными жертвами среди мирного населения. Однако всех остальных жителей Новой Франции из колонии не депортировали; генерал Эмхёрст предложил им гарантии религиозной свободы, сохранение их собственности и равные с британцами торговые права.

Впрочем, мир, установившийся в долине реки Св. Лаврентия, не решил судьбу Канады. Весь 1761 г. Франция и Англия продолжили сражаться за свои империи в так называемой Семилетней войне в Индии, в Карибском бассейне и в Европе. Когда Испания вступила в эту войну как союзница Франции, конфликт распространился на Вест-Индию. В течение нескольких месяцев 1762 г. французские войска удерживали порт Сент-Джонс и большую часть рыболовецких баз на острове Ньюфаундленд. Однако британская мощь возобладала. Война еще не успела закончиться, а в Лондоне общественность уже обсуждала выгоду от победы. Британия не могла сохранить все, что захватили ее армии. От чего же следовало отказаться? Некоторые убеждали, что нужно сохранить производивший сахар остров Гваделупу[172] — конечно, он имел больше выгодных перспектив, чем холодная Канада. И не была ли Ямайка