Та штука, которая заплыла ему в шорты...

Это была она? Та штука, которую он только что убил и отшвырнул?

Или...

"Есть ли ещё одна такая же... В МОИХ ГРЁБАНЫХ ШОРТАХ ПРЯМО В ЭТУ ГРЁБАНУЮ СЕКУНДУ?"

Последнее, к сожалению, оказалось правдой. Внезапно его промежность ожила от взрывного щекочущего ощущения, эти тысячи крошечных ножек обвились вокруг его мошонки и пениса. Самая примитивная интуиция ужаса дала ему чёткое представление о том, куда именно намеревалась направиться многоножка, поэтому Биллу-Бою просто нужно было УДАЛИТЬ её ОТТУДА, прежде чем она успеет это сделать.

Он тут же сдёрнул шорты, схватил свои сморщенные от ужаса гениталии, начал разматывать многоножку и...

...закричал высоко и громко, как гудок грузовика, когда угорь с головой размером с добермана выскочил из воды и одним укусом откусил бóльшую часть его правого бицепса. Секундой позже такой же кусок плоти был откушен из его ягодиц.

Боль, конечно, можно было описать как катастрофическую. Ментальная чувствительность Билла-Боя быстро исчезла, сменившись единственным импульсом самосохранения. Другая многоножка теперь быстро вгрызалась в его носовую полость через ноздрю; другая вгрызалась ему в ухо, в то время как другое ухо целиком откусила эффектная полосатая рыба, голова которой состояла в основном из зубов.

Вода вокруг него, казалось, просачивалась от активности, поскольку началось безумное кормление.

Отвратительные рыбы и ещё больше угрей использовали его в качестве еды; многоножки уже откладывали икру глубоко в его теле. Тем не менее, несмотря на всё это, Билл-Бой заслуживал, по крайней мере, некоторой похвалы за свою стойкость. Несмотря на потерю примерно куска плоти в секунду, его теперь в основном бездумные инстинкты позволили ему в конце концов выбраться из воды, где он рухнул на узкий берег. Чудовищные угри и рыбы исчезли - вместе с тридцатью процентами его мышечной массы.

И его сердце всё ещё билось.

"Я-я-я... всё ещё... жив".

Но по мере того, как возвращалась некоторая толика умственного процесса, возвращалась и та реактивность центральной нервной системы, которая называется болью.

И Билл-Бой начал шлёпаться о берег, как камбала на плите.

А первая многоножка? Та, что заплыла ему в шорты?

Она довольно хорошо прогрызала себе путь в нижнюю часть кишечника Билла-Боя через уретру.

ГЛАВА 10

Смена Клэр прошла вяло. В какой-то момент, во время патрулирования, ей показалось, что она услышала, как кто-то кричит или даже всхлипывает, но потом ей пришло в голову, что звук, должно быть, доносится через залив, из трейлерных парков на другой стороне. Вечеринки там регулярно переносились на остров.

Что касается удручающе большого таракана в холодильнике, то она была на самом деле возмущена тем, что Адам Кори не был у своего офисного телефона, когда она звонила в девять утра. Не то чтобы она хотела его видеть - ни в коем случае - она просто не хотела, чтобы эта мёртвая, завёрнутая в фольгу штука оставалась в холодильнике дольше, чем нужно. К сожалению, её исчезновение зависело от Адама.

"Чёрт возьми, - подумала она. - Похоже, он будет лежать там все выходные".

Всё, что она могла сделать, это оставить сообщение на автоответчике рейнджера. Болезненное любопытство преследовало её всю смену; по крайней мере раз в час она боязливо заглядывала в холодильник, наполовину ожидая, что серебристая упаковка будет разорвана, а таракан исчезнет.

Гигантские тараканы, гигантские лягушки. Она гадала, что скажет Деллин, когда она расскажет ему, что Адам чуть не обвинил его в сбросе какого-то токсичного побочного продукта в озеро Стефани.

"Может, мне стоит..."

Но она отбросила эту идею.

"Посмотри, если даже сегодня Деллин у себя в коттедже? Ты постучишься к нему и доложишь ему об этих инцидентах сейчас, в его выходной?"

В ВВС это была бы её обязанность.

Да, но это уже не ВВС, это гражданские, и гражданским не нравится, когда их достают на выходных.

Она призналась себе, что делает: придумывает повод, чтобы увидеть его, и проверяет утверждение Адама, что она "положила на него глаз".

"Ну, чёрт возьми, да, я положила на него глаз".

Но она также знала, что беспокоить его в выходной - это неправильно.

Последние полчаса смены она провела в офисе, выпивая последний стаканчик ледяного кофе и дописывая журнал и отчёт об инциденте. Клиника казалась странной в своей тишине; сегодня никто не приходил, даже уборщики. Её шаги эхом разносились по длинным белым коридорам, когда она включила сигнализацию и ушла.

Полуденная жара ударила по ней, как будто она врезалась в занавеску; солнце стояло высоко в идеальном голубом небе. Хотя формально она была на дежурстве все выходные, у неё не было смен, которые нужно было бы заполнить, и внезапно ей пришло в голову, что день слишком прекрасен, чтобы идти домой и спать. Она могла бы покататься, посмотреть город. Если бы сработала сигнализация, система подала бы ей звуковой сигнал. Она могла бы немного развлечься.

Затем включилась её более усердная половина.

"Можно немного развлечься в другой раз. Я только два дня назад начала эту работу. Ответственное дело - оставаться поближе к месту, просто на тот случай, если что-то СЛУЧИТСЯ".

Вопрос был решён, и она была рада, что её чувство дисциплины не дрогнуло - даже с карманом, полным денег, который у неё всё ещё был. Она подъехала на "Блэйзере" к главным воротам, просто чтобы провести последнюю проверку безопасности, а затем направилась обратно в свой коттедж.

"Интересно, кто..."

Она прищурилась; в пятидесяти ярдах впереди, на повороте на дорогу к коттеджу, выехал светлый полноприводный автомобиль с вращающимся фонарём наверху и скрылся. Когда она разглядела герб на задней части, то поняла, что это был Адам.

"Какого чёрта этот чудак делает на моей дороге!"

Она могла бы преследовать его, чтобы узнать, но...

"Забудь об этом. Хватит тебе этой занозы в заднице. Я не позволю ему