меня ринулись остальные, я пустил вкруговую стену огня. Радиус получился скромный даже у меня, но Силы в плетении оказалось достаточно, чтобы после прохода пламени передо мной остались лишь двое противников. Которых я тут же достал «Плетьми».

Татары скорее от ужаса, чем переполненные отвагой, ринулись на меня, чтобы затоптать, раздавить и разорвать на части. Уж больно их впечатлил мой выход. Это вовсе не безрассудная отвага. Даже самому могучему одарённому требуется время на откат плетений. И именно этим-то и стремились воспользоваться воины в отчаянном броске.

Ставя точку в своём выступлении, я пустил вокруг себя два веера «Стрел». Под аккомпанементы предсмертных стонов и хрипов павших, полных боли и проклятий раненых я открыл портал, ступив в который, оказался рядом со своими товарищами.

— Ну как тут у вас? — спросил я, поведя взглядом по членам моего отряда.

— Да мы-то что. Это у тебя там веселье и гульбище, — принимая расслабленную позу, произнёс Суханов.

— Есть такое. Повеселился немного.

— Удачно хоть? — это уже Швецов.

— Удачно, Кремень, как же ещё-то. Двоих одиннадцатого ранга, по одному десятого и девятого.

— Как по мне, то если бы ты отработал по лагерю с дельтаплана, то получилось бы на порядок лучше. Засечь одарённых, вычленить тех, кто побогаче, выяснить их ранг и ударить «Клинками».

Как я уже говорил, мои компаньоны и бойцы знают о моих возможностях куда больше, чем Мария. В принципе, я уже склоняюсь передать ей почти всё из моего арсенала в качестве секретов княжеского рода. Но пока ей доступен не весь список.

— Во-первых, я хочу, чтобы у всех сложилось впечатление, что использовать дельтапланы мы можем только при свете дня. Пусть и продержится этот секрет недолго, но лишний козырь никогда лишним не будет. Во-вторых, они достаточно быстро вычислили бы меня, и тогда мне пришлось бы спешно уходить, потому что одиночку сбить в разы проще. Ну и наконец, в-третьих, эдак куда выше шанс того, что станет известно о моей способности определять ранг одарённых.

— И что думаешь делать теперь? — поинтересовался Суханов.

— Да что делать, прогуляюсь в другой лагерь и поищу добычу там.

— Может, есть смысл всё же ударить всем отрядом? Тогда получится нанести куда больший урон.

— Я же уже говорил. Наша задача не столько нанести урон, сколько заставить Кырым Герая повернуть восвояси, не доходя до Азова. И если выбить у него хотя бы часть высокоранговых одарённых, этого может оказаться достаточным. То, что продемонстрировал я, болезненный, но всё же укол.

— Да чтоб этой политике… — в сердцах махнул рукой Рудаков.

— Согласен. Мне тоже куда проще врезать так, чтобы кровь и сопли, — хмыкнув, поддержал его я.

Причём в первую очередь я имел в виду вовсе не татар, а царя-батюшку, Шешковского да дьяка Милославских Вешнякова. Вот этой троице я лично бошки пооткручивал бы.

— Ладно, нечего время понапрасну терять, — потёр я руки.

— Ты что, решил вернуться? — высказал за всех удивление Суханов.

— А почему бы и нет? Там ещё в двух лагерях народ непуганый. Глядишь, ещё кого подколю, — подмигнул я товарищам, открывая бесшумный портал.

Глава 22

— Доброе утро, соня, — проведя пальчиком по моему лицу, проворковала Мария.

— А оно доброе? — открыв глаза, с сомнением поинтересовался я.

— С чего бы ему не быть добрым? — вздёрнула она бровки. — Сам посуди, рядом с тобой такая красна девица лежит, за окном птички поют, а на голубой небосвод уже июньское солнышко взошло. Но, главное, не нужно никуда бежать и ни с кем сражаться.

— Хм. И впрямь доброе получается, — улыбнулся я в ответ.

— А я о чём, — щёлкнула она меня по носу.

— Это что же получается, Машенька, мы всех победили, что ли?

— Всех, — картинно моргнув, с выдохом медленно произнесла она, а после с лукавой улыбкой добавила: — На сегодня…

Это факт. Причём победили с разгромным счётом. Потерь, конечно же, избежать не удалось. Но когда размен идёт едва ли не один на полторы сотни, оно того стоит. Без смертей войн в принципе не бывает, однако мы сделали всё, чтобы свести их к минимуму.

И речь даже не о «Панцирях», каковые имелись у каждого бойца, но не в последнюю очередь о налаженной медицинской службе. В результате этого нам удалось не только спасти многих раненых, но и свести количество инвалидов до минимума. Шутка сказать, но благодаря большим запасам Силы и высокому рангу целителей получалось даже сращивать оторванные конечности. Увы, не всегда, но это всё одно за гранью.

Армии Кырым Герая и Батал-паши неумолимым катком надвигались на Азов с двух направлений. Пришлось нам с Соколами Столбовой изрядно постараться, чтобы остановить татар, обойдясь при этом малой кровью. Мы целенаправленно вычисляли высокоранговых одарённых, стараясь в первую очередь выбивать именно их.

Татарам удалось сбить наших летунов ещё трижды. И всякий раз я со своей группой приходил им на помощь. Для чего мне пришлось изготовить новые амулеты порталов и маяков, чтобы у каждого из экипажей была возможность вызвать нас. Причём теперь они не дожидались падения, а предварительно сбрасывали дротик с амулетом, и мы совершали переход, зачищая площадку и встречая Соколов.

Но однажды нам всё же не повезло. Ребят расстреляли в воздухе, так что у нас получилось лишь вынести тела павших. Признаться, я тогда рассвирепел. Нет, ну правда, сколько можно уговаривать этого Герая. К слову, я также порой летал, но в перерывах между авианалётами, и всякий раз обращался к татарам с помощью «Рупора». Любой в радиусе шести с половиной вёрст слышал мои увещевания о мире и дружбе. Вот только всё как об стенку горох. Татары продолжали переть на Азов.

Но когда погиб экипаж, мне это окончательно надоело, и я отдал приказ Столбовой бомбить всерьёз, без разбора, так, чтобы пух и перья. Как гласит одна очень умная поговорка — сколько человеку не объясняй, а дать в морду оно как-то надёжней.

Не остался в долгу и мой отряд. В этот раз я превратил спасательный бросок в карательный рейд. Накромсали мы тогда изрядно. Я не считал, сколько именно, но одно то, что наша группа под прикрытием эскадрильи заставила отступить крымское войско, говорит само за себя.

Правда, по обыкновению, у степняков это был всего лишь тактический манёвр. Потому