Хайларский УР, находящийся вне досягаемости советской артиллерии, отрабатывала только авиация. Сначала H-6 (аналог Ту-16) из состава авиагруппы китайских экспедиционных сил раскатали над УРом бомбовый ковер из «пятисоток», включая кассетные боеприпасы с множеством противопехотных мин, а потом дело закончили Ту-2 (двухтонные бомбы с пикирования) и Пе-8 (корректируемые пятитонки). Но хуже всего пришлось Пограничненскому Уру, потому что его, после всех предварительных ласк, обработали «папой всех бомб», сброшенной с российского Ту-22М3. Потом военные инженеры, полазив в провонявших падалью казематах, составят подробный отчет эффективности применения данного типа боеприпасов против подобных сооружений экстракапитального класса.

Впрочем, так было не везде. В Монголии, южнее Аршанского УРа, там, где граница с японской стороны не охранялась даже разъездами, вперед пошли сразу разведывательные батальоны подвижных соединений, за ними – вся масса техники и кавалерии. На рубеж не охраняемых на данный момент перевалов через Большой Хинганский хребет передовые части выйдут уже к рассвету. А всего в ста сорока километрах от Запретного города в Пекине российский «консервный нож» без всяких проблем и побочных эффектов вскрыл Тяньцзинь-Таншаньскую концентрацию Ку-поля, превратив ее в полноценные Врата второго типа, через которые на землю предков полезли очень злые китайские солдаты из двадцать перового века. Они тоже всю жизнь мечтали вцепиться в горло мучителям своих предков, и эта мечта вдруг сбылась. А вот на такое в Токио уж точно не рассчитывали…

21 октября 2019 года, 10:15. Германия, Франкфурт на Одере, пограничный пункт пропуска

Фельдмаршал Эрвин Роммель

Выгрузив в Позене подчиненные мне части и сформировав походные колонны, в ночь с двадцатого до двадцать первого октября мы выдвинулись к границе Германии. Ночной марш – это не самое привычное дело, но на какие меры только ни приходится идти, чтобы застать противника врасплох. Говоря так, я имею в виду совсем не честных немцев, которых мы идем спасать от участи сначала дойного, а потом и жертвенного скота. Наш враг – это разного рода темные личности, стремящиеся удержать нашу страну под контролем диктатуры Брюсселя и Вашингтона, бесстыжая европейская бюрократия, решающая за немцев, как им жить, и заокеанские воротилы, желающие спалить Германию в войне за сохранение своего мирового господства.

И вот мы на пограничном пункте, буквально на пороге Германии. Это еще на территории Польши, примерно в семи сотнях метров от пограничного моста, но никаких поляков тут, разумеется, нет, а есть русские, занимающие их место до тех пор, пока у обновленной Польши не дойдут руки до организации погранслужбы. Это государство герр Путин намерен подвергнуть глубокому переустройству и, можно даже сказать, деполонизации, а потому никто из тех, кто находился на государственной службе последние пятнадцать-двадцать лет, никогда больше не получит ни одного важного поста. Причиной к столь суровому отношению стала война, развязанная безумной польской элитой против союза России и Белоруссии. Герр Путин, как и Кремлевский Горец, очень не любит, когда кто-нибудь вмешивается в его планы, заставляя повышать ставки, и расплатой за такое должны стать политическая смерть и историческое проклятие взбесившегося панского государства. Чтобы никогда больше не было такого на этом свете.

Ну и Бог с ней, с этой Польшей: в отличие от тридцать девятого года, она уже не наша забота. Нас ждет Дойчлянд, который для каждого настоящего немца должен быть превыше всего. Сначала национальные интересы, оценка риска неприемлемого ущерба, и только потом – евроатлантическая солидарность и прочие разговоры обо всем хорошем ради пустого сотрясения воздуха. Немцы никогда не были привержены пустым разговорам, но тут это прямо таки какое-то поветрие. Главной квинтэссенцией местного политического существования являются постоянные безумные разговоры об экологии, зеленой энергетике, правах разного рода извращенцев и понаехавших в Германию пришельцев из диких стран Африки и Ближнего Востока. Ну ничего – я не только закончил академию, но какое-то время в ней даже преподавал, да и опыт общения с дикими людьми после двух лет войны в Африке у меня тоже имеется. Сначала попробуем по-хорошему, а потом вспомним старую добрую классику – указать дикарям не желающим трудиться наравне с немцами, дорогу к французской границе, а отстающих гнать в указанном направлении палками.

Для своего личного перемещения я выбрал русскую бронированную разведывательно-дозорную машину. Пока Люси и Манфред едут в середине колонны в комфортабельных автобусах для членов семей офицерского состава, я, как в старые добрые времена, торчу по пояс из люка своей машины, находящейся в составе авангарда, и обозреваю окрестности.

Группу встречающих на пограничном пункте пропуска я увидел сразу. Сначала я думал, что в этой толпе имеются только корреспонденты этих, как его, телеканалов, но это мнение оказалось ошибочным. Когда до пограничного пункта осталось совсем небольшое расстояние, я различил в толпе высокую худую фигуру Вальтера фон Брокдорф-Алефельда. Не узнать его было невозможно, несмотря на то, что вместо генеральского мундира он был одет в хорошо скроенный серый штатский костюм, а лицо его, по моде нынешних времен, прикрывала медицинская маска. Несмотря на то, что прежде мы не были знакомы, у меня возникло такое чувство, будто я вижу своего дальнего родственника. Наверное, это так и есть – здесь, в двадцать первом веке, все мы, немцы из темного прошлого, можем считаться друг другу родней.

И, как оказалось, генерал был там не единственной такой важной персоной. Когда мы подъехали и БРДМ остановился, давая тем самым сигнал к остановке всей колонны, я вылез из люка и, демонстрируя хорошую физическую форму старого танкиста, спрыгнул на землю.

– Доброе утро, дамы и господа, – сказал я, распрямившись и окинув взглядом толпу встречающих. – Меня зовут фельдмаршал Эрвин Роммель, я владелец и главный стратег частной военной корпорации «Африка», по мощи «на бумаге», сопоставимой со всем вашим бундесвером, а по реальным возможностям – со всем тем, что осталось от НАТО. И не думайте, что я, дикий человек из двадцатого века, не понимаю, о чем говорю. Все мне понятно, а особенно то, что не может быть терпимым положение, когда немцы сами не хозяева в своей стране. Я пришел к вам сюда, потому что местная Германия нуждается в том, кто даст ей свободу и возможность мирно трудиться, не оглядываясь на желания заокеанских господ. Главным приоритетом для нашего правительства должны стать интересы Германии и немецкого народа, а все остальное должно проходить по статье «Прочее».

– Браво, герр Роммель! – воскликнул стоящий рядом с генералом фон Брокдорф-Алефельд солидный пожилой мужчина. – Германия давно ждала таких слов, открыто сказанных человеком, за спиной которого замерла в ожидании лично преданная ему вооруженная до зубов