— Бернард всегда говорил, что мои картины не могут передать сильное послание. Я был художником без души. Он всегда отмечал центр моих работ толстым красным кадмиевым мазком и говорил, что этот мазок будет преследовать меня всю жизнь как символ моей некомпетентности, так что, думаю, я не был его любимым учеником.

— По — моему, это оскорбительно, — я прищурила глаза. — Это было издевательство. Он не имел права.

— Я… — он откашлялся. — Мне не следовало поднимать этот вопрос после того, что случилось с твоей сестрой.

— Нет, наоборот, — я поймала себя на том, что почему — то улыбаюсь. — Похоже, я всё это время недооценивал тебя.

— Причина, по которой ты плакала на мосту много лет назад, в тот день, когда ты узнал, что она… — он не договорил, мы проплывали под ветвями плакучей ивы, которые нежно касались моей кожи. Мы были в безопасности, в месте, где могли признаться в своих угрызениях совести и неудачах.

— Да, она чуть не умерла, — я сглотнула. — Это было не в первый раз. В первый раз это была только моя вина.

— Твоя вина?

Я скомкала платье, сильнее сжимая колени.

— Когда я была подростком, мама сказала мне присматривать за сестрой в бассейне. Она не умела хорошо плавать, но я хотела пообщаться с другими девочками. Я устала от постоянной заботы о ней. Поэтому я дала своей сестре несколько надувных штучек и оставила её одну, хотя она умоляла меня не делать этого. Я назвала её глупой занудой. Несколько минут спустя я услышала крик моей матери. Луна чуть не утонула, и это было из — за меня.

— В твои обязанности не входило быть ей матерью, — добавил Аякс. — Я не стал думать о тебе хуже, Аврора.

— Возможно, потому, что мы оба совершали ошибки, — я застенчиво улыбнулась ему.

— Я не тот человек, если ты ищешь жалости или сильной эмоциональной поддержки, — он высунул язык и облизал губы. — Но я могу выслушать тебя без осуждения.

— Ты хочешь быть моим психотерапевтом?

Его глаза не отрывались от моих.

— Я хочу знать, что и как ты чувствуешь.

Мои пальцы переплелись вместе. В этот момент были только мы. Я могла доверять ему, потому что он был таким же несовершенным, как и я, — и всё же, для меня он приближался к опасному совершенству.

— Я выросла в идеальной счастливой семье, но всё это было ложью. Я думала, что мой отец — Прекрасный принц, а я была слишком похожа на надоедливую главную героиню, которая получала всё, что хотела, как маленькая принцесса. Я лгала себе, чтобы не видеть ужасной правды. В тот день, когда моя мать забеременела моей сестрой, мой отец ушел на три месяца, ничего не сказав. Я молилась о том, чтобы он вернулся, и он вернулся, но за это время он уже разочаровался в нас. Я притворилась, что мы воссоединились для счастливого конца. Моя мама изменилась за эти годы, с тех пор как он всё это время изменял ей, и она знала это. Она оставалась с ним из — за нас двоих.

Я глубоко вздохнула, лаская листья плакучей ивы.

— Я покинул свой родной город, чтобы следовать своей мечте — выиграть издательский конкурс Ever After и стать автором, — но я даже не успела сделать набросок. Это не остановило меня — я продолжала стремиться к тому, чего хотела, даже ценой того, что не отвечала на звонки своей сестры, потому что мне было слишком стыдно сказать ей правду. Рождение Грустной Девушки началось в тот момент, когда моя мама позвонила мне посреди урока Les Beaux Arts. Моя сестра вернулась из школы раньше, чем планировала, перед обеденным перерывом, и стала свидетелем жестокой ссоры между мамой и папой. Ее мир рухнул. Она написала мне сообщение, но я не видела его. Позже она вернулась в школу и впервые выступила против своих хулиганов, устав от всего.

Я сжала пальцы, отводя взгляд от Аякса. Снова подул ветер, и я на мгновение закрыла глаза, чувствуя, как нож режет моё и без того кровоточащее сердце.

— Она проиграла, и поэтому заперлась в школьном туалете и попыталась… — мой голос дрожал. — К счастью, директор школы нашел её, и её быстро доставили в отделение неотложной помощи. Тот день уничтожил меня и мою сестру.

Я прерывисто выдохнула, Аякс наблюдал за мной без капли эмоций. Я продолжила, было слишком поздно отступать. Слёзы подступали, но я не позволила им одолеть меня.

— После телефонного звонка я перестала верить. Вся моя жизнь была ложью, а реальная жизнь — дерьмом. Я даже не могла вернуться домой, чтобы быть рядом с ней, потому что мне нужно было остаться здесь и зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать свою семью. Я думаю, они не осознавали, на какую жертву я пошла. Для них я была всего лишь эгоисткой. Я не рассказывала им ни о том, какой одинокой и обиженной я была, ни о своих неудачах и страхах, потому что это означало признать, что жизнь безнадежна.

Аякс нахмурил брови. Воспоминание было таким ярким. Я ударила кулаками по ногам.

— Несколько дней спустя я пошла к Бернарду, чтобы извиниться, но он сказал мне, что меня уволили из — за новой модели. По — видимому, несколько студентов подрались из — за меня. Я позвонила своему отцу, который так и не навестил мою сестру в больнице. Ему было всё равно, но год спустя он вернулся и попросил у меня скидку на билеты в Ever After, увидев один из моих постов в социальных сетях. И вдобавок ко всему, Август, моя первая любовь, порвал со мной в день звонка, потому что влюбился в эту идеальную девушку. Итак, это моя история и почему я раньше держалась в стороне от сказки, пытаясь укрепить своё сердце железной свинцовой броней.

Меня вернули к реальности звуки смеха, эхом доносившиеся с другого берега реки, где маленькие фонарики освещали что — то вроде беседки, увитой плющом.

— Ты можешь справиться с большим, чем думаешь, Аврора. В тебе есть талант. Ты не можешь позволить им победить, — Аякс припарковал лодку у корней дерева. — Что касается твоего отца и твоего бывшего, они были придурками, которые недостойны быть частью твоей жизни. Пообещай мне, что напишешь этот роман. Не для своей сестры, а для себя. Возможно, ты уже не тот человек, какой была семь лет назад, и не тот