а скорее всего бежал из города. Или случайно помер, чтобы хвосты зачистить.

Я замолчал, глядя в тарелку. Действительно, о такой простой версии, как исчезновение человека, который продал оружие убийцам, я не подумал.

— А вообще интересная выходит история, — продолжил дядя со странным выражением на лице.

Он словно оживился и приосанился. Глаза его засияли.

— Пацан, который отродясь в руках пистолет не держал, вдруг решился на убийство, — продолжил Петр. — Интересно, почему?

Я вдохнул. И рассказал вторую часть истории. И при упоминании о секте, родич нахмурился. Он откинулся на спинку кресла и потер переносицу.

— Дом Удовольствия, говоришь, — задумчиво произнес старик и покачал головой. — Знавал я о таких местах. Там творятся жуткие вещи. И то, что во гадкой истории замешено такое сообщество — это очень скверно.

— Почему? — не понял я.

Дядя усмехнулся и потер колено.

— Знаешь, не ожидал, что ты окажешься втянут в подобную историю. Хотя… — он махнул рукой, — рядом с Кругловым, можно ждать всякого.

— Расскажи, что ты знаешь об этом, — попросил я.

— Лучше бы тебе об этом не знать, парень, — вздохнул Петр, а потом тяжело поднялся на ноги.

Он прошелся по комнате, оставив трость. Мне даже показалось, что боль ненадолго была им забыта. Остановившись у камина, оперевшись на полку и коснулся пальцами семейного герба, висевшего на стене.

— Я бы хотел, чтобы тебя обошла эта доля. Чтобы тебя не коснулась грязь мира. Ты вырос лекарем. Ты в этом хорош, и я верю, что однажды ты преуспеешь на данном поприще. Что станешь одним из лучших. Я слишком хорошо помню, как ты накладывал ладони на похмельную голову твоего отца и вливал в него светлую силу. Однажды ты исцелил его настолько хорошо, что Михаил не мог употреблять алкоголь больше трех месяцев. И его это ужасно раздражало. Над ним потешались все в Братстве, когда она даже укрепляющую настойку выпить не смог.

— Не помню этой истории, — ответил я.

— Ты был совсем мальчишкой. Но уже умел исцелять.

— Похмелье? — с ухмылкой уточнил я.

— Не стоит недооценивать страдания от этой жуткой болезни, юноша. Однажды и тебя коснется такое проклятье.

— Все возможно, — я пожал плечами.

Петр молчал. Было заметно, что он просто собирается с духом, чтобы продолжить говорить. Я не торопил его. Собрал посуду со столика и отнес ее на кухню. Неспешно вымыл ее и разместил в сушилке. Дядька вошел в комнату вслед за мной и какое-то время стоял в дверном проеме. Он задумчиво наблюдал за моими манипуляциями. А потом все же прошел до стола, отодвинул стул и уселся на него. Сложил перед собой руки и уставился на родовой перстень, который украшал его указательный палец.

— Дом Удовольствия — это часть пути большой шестерки, — заговорил он негромко. — Твой новый друг Круглов разве про это не рассказал?

— Он решил, что мне не стоит этого знать, видимо, — ответил я. — Только упомянул, что секта — это очень нехорошо.

Пётр покачал головой:

— Вот оно что. Отделался полуправдой, значит. Хитрец. Решил использовать тебя вслепую. Или понадеялся, что я займусь твоим просвещением.

И заметив мой удивленный взгляд, родственник продолжил:

— Расскажу я тебе, так уж и быть. После Гражданской Войны, остатки мятежников разбились на банды. Часть таких банд какое-то время промышляла на окраинах Империи. Но большинство из них бежали в Европу. Они искали там приюта, хотели отсидеться и набраться сил.

— Это точно известно?

— Что случилось с каждым из них на чужбине, мне неведомо. Но позже оказалось, что от Высшего эти отступники отказались. Отреклись от веры своих пращуров. Забыли о силе родной земли. Они начали поклоняться всяческим демоническим идолам, которых они называли «Большой Шестеркой».

— Впервые слышу о таком, — признался я, вытирая руки от воды и усаживаясь напротив Петра.

— А ты и не должен был знать, — заявил старший родич. — Вся эта ересь пришла то ли из Африки, то ли с Карибов. Никто точно не знает. Но за границей у этих демонов полно последователей-сектантов. Мы сталкивались с такими в Африке. И везде, где появляются подобные сообщества, нужно ждать беды. Ничего хорошего они не несут. Они развращают жителей страны, подсаживают на крючок молодых имперцев. Используют против них компромат, вынуждают погружаться во тьму все глубже.

Я молча смотрел на дядю. А ведь Юрий и его напарник, которые встретились мне в квартире Земскова, перед смертью говорили про эту самую «Большую Шестерку». А еще, Круглов обмолвился, что лиходеи прибыли из Европы. Выходит…

Выходит, что погибшие ребята были связаны с одним из мятежных полков. Либо последователи, либо непосредственно участники тех событий. Хотя вряд ли это были участники. Ветераны Гражданской войны, скорее всего, с легкостью бы расправились со мной в той квартире. Да и не попались бы они в установленную мной ловушку. Осталось подумать, какой именно полк принял участие в убийстве. И зачем им это было нужно.

Эти размышления я решил оставить на потом. А сейчас же решил осторожно поинтересоваться:

— Почему в Сером Братстве обязательно должен быть Юсупов?

— Наша семья — часть Братства, — ответил тот. — В организации состоят аристократы, обладающие разными талантами. Всеми, которые имеются в арсенале одаренных. Великий Мастер Братства верит, что Юсупов должен состоять в команде. И пока один из нас находится в организации — в Империи будет относительный порядок.

— Так просто? — удивленно переспросил я. — Причина только в этом?

— Ну, в твоем случае есть еще кое-что, — нехотя ответил Петр.

— Ты про школу иллюзий? — уточнил я, и дядя кивнул:

— А еще, думается мне, что они уже в курсе про твою особенность. Предрасположенность к мимикрии.

— Да какая же это предрасположенность? — удивился я. — Странность, скорее. Да и не