Мы с Бекиром разговаривали так же, как в кабинете Айдара. Когда все слышат – дружелюбно, когда между собой – взаимно обвиняя. С отцом… Это было самое сложное. Он, вероятно, ждал, да и продолжает ждать от меня прозрения и новых извинений. Еще лучше — благодарностей. А я не могу. Глотала одно за другим: «выглядишь хорошо, Айлин», «видно, что муж заботится, не обижает»… И даже ответить не могла. Мы же с Айдаром договорились играть счастливых.

Родители пытались поговорить со мной об университете, к нам то и дело кто-то подходил. Я вынуждена была улыбаться в ответ на ужасные шутки про сорванную однажды свадьбу и риски для этой. Выдерживать слишком любопытные, липкие взгляды. Игнорировать зависть. Делать вид, что не замечаю подколок.

Айдар как будто отдал меня в аренду на вечер. А потом подошел, положил руку на плечо и сообщил, что мы можем ехать.

Находиться с ним рядом мне тоже не хотелось, но главное в тот момент было сбежать.

Мне казалось, что уже в машине Салманова начнет отпускать. Станет легче. В реальности…

Мне кажется, я на грани. Сорвусь в любой момент по мельчайшему поводу. Не могу переключиться. Варюсь в событиях вечера. Варюсь-варюсь-варюсь. Вскипаю. Брызжу через край. Зажимаю крышку, чтобы не задеть Айдара.

И это само по себе тоже злит.

Как только машина останавливается в нашем дворе, дергаю ручку, толкаю дверь и вылетаю.

Быстро иду к дому. Неуклюже открываю входную своим ключом.

Плюхаю сумочку на консоль. Смотрю на нее и ненавижу так сильно, что обещаю:

– Я тебя завтра выброшу…

Конечно, ей не страшно, а я веду себя как неспособное дать отпор равным ничтожество, которому только и остается, что спускать пар на слабых, а в моем случае еще и неодушевленных. Но я такая, да. Наверное, заслуживаю всё, что со мной происходит…

Слышу шаги за спиной, как закрывается дверь. От необходимости смотреть мужу в глаза, что-то говорить и может даже улыбаться, передергивает.

Делаю несколько шагов вглубь холла. Слышу:

– Айлин…

Пугаюсь, как дурацкий заяц. Взмахиваю рукой и, не оглядываясь, громковато пресекаю:

– Я спать.

По ступенькам взлетаю быстро. Ускорившись сильнее, иду по коридору. Захожу в свою спальню и хлопаю дверью.

Не знаю, как смогу успокоиться. Просто не знаю.

Хочется смыть с себя кожу, запахи, оглохнуть, потому что до сих пор в голове вспышками слова родных и посторонних.

Одна из маминых подруг даже спросила, когда мы с Айдаром порадуем родителей внуками. В тот момент, мне кажется, сердце разлетелось на миллион осколков. Это страшные люди. Очень страшные…

Неужели я настолько никому из них не важна?

Хотя с чего тебе быть важной, Айка? Ты для всех – вещь. Что для родителей, что для мужа…

Мечусь по спальне тигрицей. Не могу ни разуться, ни даже присесть.

Наматываю круги, не сопротивляясь бесконечному потоку мыслей и эмоций.

Интересно, а как бы им понравилась правда? Что, если бы я весь вечер вела себя так, как хотелось мне? Отказала маме, делилась нюансами нашего брака? Рассказывала, как это больно быть преданной… И преданной… И преданной…

Бекир говорил, что мой муж очень много работает. Хвалил его. А мне хотелось спросить об одном: ты в курсе, как часто он трахает других? Считаешь это нормой? Мужчина – в своем праве? А баба наш, как думаешь…

Меня заносит настолько не туда, что по телу идет крупная дрожь…

Я не знаю, что делать с собой – вот такой. Взведенной до предела. Плохо настолько, что я готова хвататься за любую соломинку.

Айдар уйдет спать, я разуюсь и спущусь вниз. У него там бар. Я что-то себе налью.

После шампанского было плохо. Но пусть плохо будет потом, а сейчас отпустит.

Кажется, что ловлю момент затишья. Даже выдохнуть собираюсь, но не сегодня. И не со мной.

В очередной раз дергаюсь, когда слышу стук в дверь. Раздражение накрывает волной.

Неужели не понятно, что трогать меня сейчас не стоит?

Я собираюсь крикнуть громкое: «нет! Нельзя!». Хочу хотя бы кому-то хотя бы что-то запретить. Но Айдар моего приглашения не ждет. Ручка опускается, муж шагает внутрь.

Я проезжаюсь взглядом по силуэту. Даже не разулся. Держит двери, смотрит в лицо. Хмурый. Недовольный, кажется. С чего вдруг?

Мое доводящее до исступления бешенство вдруг становится холодным. Расчетливым. Я не чувствую перед ним стеснения. Слишком много другого.

Кривовато усмехаюсь, складываю руки на груди. Приподняв подбородок, выдаю пренебрежительное:

– Что надо?

Удивляю Айдара. Это видно по взгляду и новому изгибу губ. Он недолго колеблется, а потом делает еще один шаг в комнату. Заводит меня сильнее.

– Вожжа под хвост попала, Айлин-ханым?

Вопрос мужа обесценивает все мои переживания разом. Мое новое прозрение – я могу злиться еще сильнее.

До боли сжимаю свою же кожу, впиваясь в плечи ногтями. Смотрю на Айдара исподлобья. Еле сдерживаюсь, чтобы не выдать в ответ отборную ругань. Мне кажется, для этого я уже тоже созрела.

Ненавижу его сейчас. Во всем виню.

– Не ваше дело. Это моя комната. И вламываться в нее без спросу не нужно. А вдруг я голая…

Айдара моя наглость если и впечатляет, то не до бешенства. У него серьезное лицо. Он напряжен. Не усмехается время от времени, как обычно.

А потом за что-то бьет в разы сильнее своим:

– Не думаю, что увижу там что-то новое…

Не сдержавшись, выдыхаю, разворачиваюсь и делаю еще один круг.

Конечно, не увидите. На что там вообще смотреть?

Сделав с десяток шагов под звуки стука моих же каблуков, опять останавливаюсь и на сей раз вжимаю кулаки уже в бока.

Смотрю прямо.

– Нравится надо мной издеваться, да? Может вы для этого меня замуж взяли вообще? Сначала добрый такой… Благородный… А потом иди и развлекай предателей! Слушай, как тебе повезло, что замуж отдали за…

– А что, не повезло? – Айдар перебивает, сужая глаза.

У меня сердце бьется хаотично. По ощущениям – где-то в горле. И его вопрос ударом заталкивает его обратно. Только не за ребра, а глубже, в желудок.

Еще вчера я глотнула бы обиду и покорно сказала: «очень повезло, спасибо вам, мой благодетель», но сейчас состояние не то.

– Всю жизнь мечтала выйти замуж за еле знакомого человека…

Моя ирония, мягко говоря, неуместна. Это не