Шрифт:
Закладка:
А еще в глубине души он очень жалел, что такого сильного боевого мага не было с ними рядом в тот день, когда Каменные и Ледяные предательски напали на командование вестонской армии…
Старина Фред погиб в тот день… Как и большинство вассалов герцога. Наемным страйкерам-астландцам повезло еще меньше: лорд Грей рассказал потом, что их лагерь атаковали непонятно откуда взявшиеся Темники. Твари фронтира уничтожили всех боевых магов «Отважных».
Только благодаря лорду Грею и его оруженосцам страйкерам, герцогу де Клермону каким-то чудом удалось вырваться из той кровавой бойни. Правда, не обошлось без последствий — один из Каменных рыцарей успел нанести удар маршалу. Отравленный черной магией клинок с легкостью пробил доспех и оставил глубокую рану на боку у Эдуарда.
Пусть неуклюжие попытки Гийома нейтрализовать магию смерти, возможно, и не приносили ожидаемых результатов, но его упорство и верность вдохновляли Эдуарда. Это напоминало ему о тех связях и обязательствах, которые укрепляли их в самые темные времена. Во взглядах графа де Леваля, полных решимости и заботы, Эдуард находил дополнительную силу для борьбы.
Когда некая ясность возвращалась в его мысли, Эдуард, осознавая всю глубину отчаянного положения, в котором они оказались, пытался брать себя в руки и участвовать хотя бы в их маленьких военных советах. На которых, как обычно, присутствовали граф де Леваль, взваливший на себя командование остатками легионов, а также лорд Грей, лицо которого с каждым днем становилось все мрачнее и мрачнее.
В такие моменты просветления Эдуард замечал в глазах страйкера некое равнодушие. Его взгляд был холоден и отстранен, как будто он уже отсек от себя всякие чувства и эмоции, связанные с их общей борьбой. Его глаза, когда-то полные решимости, теперь казались пустыми и безжизненными, словно он уже ушел далеко за пределы этого конфликта, даже не пытаясь скрыть свою равнодушие к исходу сражения и выздоровлению маршала.
Эдуарду уже был знаком такой взгляд… За долгую жизнь, насыщенную сражениями, он много раз видел такое.
Взгляд лорда Грея отражал не столько сломленный дух, сколько прагматичное равнодушие. В нем не было следов отчаяния или страха, только холодный расчет и отсутствие веры в их победу и смысл жертвы. Авант явно оценивал ситуацию с точки зрения логики, а не эмоций, и уже, скорее всего, пришел к выводу, что погибать вместе с остальными, включая герцога де Клермона, не имеет особого смысла.
Именно поэтому Грей казался полностью отстраненным от текущих событий, его мысли и планы, возможно, уже далеко за пределами этого шатра и даже этой войны. Он ведет себя, скорее, как наблюдатель, а не как участник битвы, что вызывало в герцоге закономерное предчувствите того, что, если обстоятельства станут слишком неблагоприятными, лорд Грей может принять решение оставить их всех ради собственного выживания, а также выживания своих бойцов, не видя достаточных оснований для самопожертвования. Если страйкеры сейчас покинут войско, это станет катастрофой. Простые солдаты поймут, что надежды нет, и начнется массовое дезертирство.
Возникал вопрос… Если все было именно так, как это видел Эдуард, тогда почему лорд Грей все еще не покинул их? Что удерживает его? Ведь отряду страйкеров, во главе которого стоит один из сильнейших авантов на материке, ничего не стоит вырваться из окружения. Может быть, он ждет, когда Эдуард, наконец, умрет? И тогда у него будут развязаны руки?
— Как обстоят наши дела? — хриплым голосом произнес маршал.
Гийом и Грей переглянулись. Эдуард старался не пропустить ни одной эмоции на их лицах.
— Не жалейте меня, господа, — предупредил он. — Мне важно знать истинное положение дел. Следующий приступ может стать последним, и, пока я хоть что-то могу соображать, возможно, смогу дать хотя бы какой-нибудь совет перед смертью.
— Мы лишились продовольствия, — равнодушным голосом произнес лорд Грей. — Солдаты перешли на конину. Пока забили только самых плохих лошадей. Скоро дойдет и до мистралов. С водой проблем нет. Спасает близость небольшой горной речушки. Так как нет ни вина, ни специальных зелий, вода из реки скоро может стать проблемой. Много раненых, которых некому лечить. Люди умирают каждый день. А если учесть, что мы в ловушке, вашей армии недолго осталось.
— И Золотой Лев медлит, — произнес граф де Леваль.
— А куда ему спешить теперь? — впервые на губах у лорда Грея появилось подобие усмешки. — Зачем вести на бой своих людей, когда войско неприятеля и само по себе неплохо справляется с уменьшением своей численности. Золотой Лев попросту морит нас голодом и щадит своих легионеров перед походом в Вестонию.
— Нужно идти на прорыв, — произнес маршал. — Пока есть еще силы, собрать всех способных держать оружие и с ними прорываться либо на запад, либо к Серому Предгорью. Всех больных и раненых оставить здесь. Им все равно уже не помочь.
— Эду… — дернулся было Гийом, но Эдуард положил ему на запястье свою ладонь и сжал ее.
— Друг мой, так вы сохраните для его величества хотя бы какую-то часть боеспособных людей. А что касается меня… Я останусь здесь, чтобы прикрыть ваше отступление…
— Увы, но ничего не получится, — холодно произнес лорд Грей. — Даже если нам удастся отобрать девять или десять когорт, прорваться не выйдет. Я посылал в разведку своих лучших бойцов. Они доложили, что Золотой Лев позаботился о сильном заслоне. Кроме того, у него достаточно продовольствия. Он ведь захватил и наш обоз тоже.
В шатре повисло молчание, прерываемое тяжелым дыханием Эдуарда де Клермона. Он лежал закрыв глаза и чувствовал, как его накрывает волна отчаяния. Еще недавно он представлял, как лично выбьет аталийцев из Бергонии и вернется с триумфом в Эрувиль. Он даже специально торопился, чтобы первым добраться до отступающих войск Золотого Льва, тем самым опередив герцогов де Гонди и де Бофремона, которые вознамерились отобрать у него его победу и вручить ее этому великовозрастному болвану принцу Филиппу. И где же теперь их войска? Наверняка, узнав о его разгроме, остались в Вестонии. А ведь их помощь была бы сейчас очень кстати. Несмотря на разгром, легионам Эдуарда удалось хорошо потрепать аталийцев… Сейчас лучший момент для того, чтобы ударить в тыл аталийцам! Жаль, что сделать это некому…
Герцог закусил губу. Он уже не видел и не слышал, что сперва лорд Грей, а затем и верный Гийом вышли из его шатра. Оставив его наедине со своими мыслями.
Эдуард почувствовал, как по его
