Шрифт:
Закладка:
Пока люди праздновали, городской совет не потратил впустую ни одной минуты. Шевалье де Латур единогласно был избран на пост бургомистра Гондервиля и уже в новом статусе развил кипучую деятельность.
В первую очередь им была сделана новая попытка уговорить меня принять город под свою руку. Кстати, получив очередной отказ, он особо не расстроился. Видимо, он и его коллеги из совета были готовы к такому развитию событий. Позднее я понял истинную причину. Старейшины Гондервиля решили пойти другим путем…
Спустя пять дней на центральной площади у здания ратуши, на заранее собранном помосте в присутствии всех членов городского совета, а также всех жителей Гондервиля глашатай зычным голосом зачитал несколько документов, над которыми корпели отцы города все предыдущие дни.
Первым документом был указ о «Празднике освобождения», который отныне должен был праздноваться каждый год в эти же дни и который должен был длиться целую неделю.
В указе последовательно перечислялись подвиги маркграфа де Валье и его соратников. Затем было указано, какие мероприятия будут проводиться в этот день. А именно: большая ярмарка, парад в честь победителей, праздничные службы в храмах и возложение цветов к каменному обелиску, который планировалось установить в центре города в честь освободителей.
Далее был зачитан текст пакта о военном союзе и взаимопомощи между Гондервилем и маркграфством де Валье, который мы подписали на днях. Следом за текстом пакта глашатай зачитал преамбулу торговой хартии между моей маркой и городом. И на закуску был еще один сюрприз.
Власти города объявили меня почетным гражданином Гондервиля. Дабы подсластить пилюлю тут же были зачитаны главные плюшки, что давал этот статус. Я освобождался от некоторых городских налогов и пошлин. Кроме того, я имел право владения землей и домом в пределах города. Наконец, я теперь имел место в городском совете. Когда глашатай замолчал, бургомистр под общие овации вручил мне золотой орден с гербом Гондервиля.
Не мытьем, так катаньем… Хех… О правах в тот день говорилось много, но ни слова не было сказано об обязанностях. Хотя в свете открывшихся передо мной перспектив, такой вариант участия в городской жизни меня больше устраивал, чем присоединение Гондервиля со всеми его проблемами к моей марке.
Помимо всего прочего, мою душу грело наличие нескольких телег трофеев, взятых после трех битв. Особенно порадовал стальной сундук, найденный на том месте, где стоял шатер Серого жнеца. Испещренный защитными рунами, он не пострадал в пожаре. Только покрылся слоем копоти.
Внутри было обнаружено большое количество цельных крудов. Причем все они были приличных размеров. Когда я увидел это богатство, во мне пробудилось мощное желание отправиться в свои новые владения прямо в тот же день. Ощущение предвкушения и возможностей захлестывало, наполняя сердце стремлением исследовать каждый уголок, каждую тайну, которую скрывают мои новые земли. В воображении уже начали рисоваться картины будущих приключений, открытий и возможностей, которые теперь лежали передо мной, как открытая книга, готовая рассказать свои истории.
Даже сейчас, шагая по коридорам здания ратуши, я думал о сокровищнице Серого жнеца, о которой мне рассказывали пленные Красные плащи. Правда, никто так и не смог внятно объяснить, чем именно занимался там Альберто ди Ланци. Всех, кто мог знать об этом, поглотило пламя.
Единственный, кто мог пролить свет на тайные делишки ордена в моих землях, это магистр Марко Коста. Маг-алхимик, который остался в маркграфстве вместе с небольшим гарнизоном «Багряных». Этот магистр, кстати, был там единственным магом.
В общем, моя марка практически лежала у меня на ладони. Осталось только прийти и взять ее под контроль…
Когда я подошел к дверям, стражники с рыжими хвостами на кирасах почтительно открыли передо мной створки.
В зале уже все собрались. Мои командиры ждали моего решения.
— Итак, господа, — сходу произнес я. — Его величество, поставил передо мной задачу изгнать из моего маркграфства «Багряных» рыцарей и взять эти земли под свой контроль. Войско Серого жнеца разбито. Я почти справился с поставленной задачей, осталось дело за малым.
Все собравшиеся следили за каждым моим движением, стараясь не пропустить ни одного слова.
— Но ввиду сложившейся ситуации, мы с вами прекрасно понимаем, что как только Золотой Лев расправится с вестонской армией, он направит свои легионы сперва к Серому предгорью в цитадель Сапфировой гильдии, а затем и сюда. Поэтому мной было принято решение опередить аталийцев. Господа, как вы смотрите на то, чтобы снять блокаду с цитадели Сапфировой гильдии?
Дружный боевой клич, прогремевший над залом совета, был мне ответом.
Глава 24
Брезмон. Дворец графа де Бриссе. Временная резиденция принца Филлипа.
В главном зале дворца графа де Бриссе, расположенного в центре Брезмона, царила напряженная атмосфера. Того самого Брезмона, что находился на границе Вестонии и Бергонии, у стен которого еще недавно стояла лагерем армия маршала де Клермона, а сейчас осваивалось девятитысячное войско, не считая нонкомбатантов, собранное под знаменами принца Филиппа герцогами де Бофремоном и де Гонди.
По сути, без лишнего преувеличения в данную минуту в главном зале дворца собрался весь цвет рыцарства востока и юга Вестонии. Сам же дворец своими скромными размерами и внутренней обстановкой не мог соперничать с роскошью столичных резиденций. Каменные стены зала были завешены старинными, изъеденными плесенью и выцветшими на солнце, фамильными гобеленами. Из-за чего было трудно понять, что именно на них изображено. То ли это были давние битвы, то ли пышные охоты. На месте лиц некоторых персонажей виднелись дыры или черные пятна. В тусклом свете кованых люстр, слабо освещавших пространство, на старых полотнах создавалась причудливая игра теней, превращавшая предков графа де Бриссе в неких чудовищ.
Великолепие ярких одеяний, дорогих тканей и блестящих доспехов вассалов герцогов де Бофремона и де Гонди резко контрастировало со старомодной и откровенно бедной обстановкой зала, что придавало происходящему оттенок брезгливости и пренебрежения, отраженного на лицах присутствующих.
Граф де Бриссе, владелец дворца, а также его семья выглядели слегка растерянными среди такого количества знатных гостей. Их неуверенность усиливалась присутствием самого принца Филиппа, старшего сына короля Вестонии Карла III, а также его будущего тестя — герцога де Гонди, прозванного в народе «королем Юга». Рядом с принцем также находился его родной дядя и воспитатель — герцог де Бофремон, владыка восточных земель Вестонии, добавлявший своим присутствием еще больше веса этому собранию.
В воздухе витало ощущение важности и напряженности момента. Граф де Бриссе, стараясь скрыть свое волнение, перебирал в уме возможные исходы этого приема. Его взгляд
