Шрифт:
Закладка:
– Убийца искал дневник!
Адам покачал головой.
– Макс, и у свиней есть когнитивные способности. Никто бы в здравом уме не стал писать о том, что видел убийство, тем более хранить эту запись с именем убийцы на рабочем столе.
– На столе нет. Мэтью мог спрятать дневник. А убийца сегодня всё перерыл и, возможно, нашёл, что хотел.
Адам повернулся и посветил мне в лицо. Я поморщился, закрыв ослепляющий прожектор ладонью.
– Убери сейчас же.
Свет скользнул на пол.
– Макс, для чего Мэтью писать имя убийцы и прятать запись? Какая ему от этого выгода?
– Не знаю. Может, он думал, как поступить с этой информацией, и на всякий случай увековечил это событие на бумаге.
– На какой такой случай?
– Ну не знаю! Сам думай. Мне это вообще без разницы. – Я упрямо скрестил руки и сел на кровать королевских размеров.
Адам хищно прищурился, сразу сделавшись похожим на коварного маньяка.
– Хорошо. Считаешь, я трачу твоё время? Так и быть, Макс. Я не скрываю, что взял тебя в подмогу лишь потому, что ты часто рассуждаешь как среднестатистическое грешное создание.
Я бросил холодный взгляд на моего друга.
– Ты смотришь на вещи только лишь с одной точки зрения – со своей собственной. Так эгоистично поступают очень многие. Примеряют ситуацию на себя, рассуждают, как бы они в таком случае поступили. Но надо думать в точности наоборот! Изучая вещи жертвы или следы убийцы, нужно понять, чем руководствовался этот человек, о чём он думал. Я тебя слишком хорошо знаю, Макс, твоё видение – эмоциональное, страстное, нетерпимое. Это то, чего нет у меня.
– Что же есть у тебя? Что ты видишь?
Адам одарил меня одной из своих ненавистных мне снисходительных улыбок и сказал:
– Пороки. Вижу пороки, Макс!
В его голосе прозвучало столько спесивой гордости, что я даже развеселился.
– Планка, говоришь, у тебя выше?
– Нет, Макс. Дело не в планке, а в том, что мы, видя одно и то же, по-разному это воспринимаем. Ты смотришь на человека и выискиваешь в нём свои качества. Ты считаешь, что обладающий этими качествами человек неспособен убить. Но за чертами, которые есть и в тебе, ты не замечаешь в другом человеке пороков, которых в тебе нет.
Подавив просившуюся ухмылку, я закурил сигарету.
– Я же смотрю на это по-другому. Я знаю, кто может совершить убийство. Этот тип мне совершенно ясен.
– Да что ты говоришь! – равнодушно бросил я зазнайке.
Он проглотил это и сказал:
– Подумай вот о чём: кому выгодна смерть Тео?
– Господи, да всем, – махнул я рукой.
– Я не верю, что ты так думаешь, Макс. Я уверен, что ты каждого взвесил на весах Фемиды и, разумеется, уже пришёл к несомненному выводу, что никто из них неспособен на убийство.
Я промолчал. Было глупо отрицать очевидное.
– Но одного человека ты на весы и не подумал ставить.
– Кого же?
– Анну.
По моему лицу скользнула кислая улыбка. Но прежде чем я успел что-то сказать, Адам выстрелил в меня очередью страшных слов:
– Она, Макс, и только она выигрывает от смерти Тео по-настоящему! И только за неё сейчас будет браться полиция.
– Её здесь не было. Она прибыла ночью.
– Ты встретил её ночью, но откуда тебе знать, где она была тем вечером?
Я сглотнул.
– Ни ты, ни кто другой не знает этого. Полиция возьмётся проверять её алиби, если уже не взялась. Поэтому, дружище, хочешь спасти эту малышку от виселицы – поднимись и продолжай искать.
Следующие минут десять мы не разговаривали. Я спокойно докурил и отправил сигарету в окно. Наконец, мы прочесали всё, что было в доступности. Оставались какие-нибудь потаённые дверцы, замурованные в стенах, про которые так любят писать в детективных романах. Но Адама эта мысль совсем не забавляла, как меня.
Он принялся по второму кругу трясти шкаф. Я запрыгнул на царское ложе и начал скакать, как малолетний обормот. Очкастый не обращал внимания. Я плюхнулся морской звездой на спину и глубоко выдохнул. Клонило в сон просто чудовищно. Вдруг я решительно потянулся и запустил руку под матрас. Если, как рассуждал Адам, я видел в Мэтью себя, то под его кроватью я обязательно должен был что-то обнаружить. Так и вышло. Пальцы нащупали твёрдый предмет. Я присел и приподнял матрас. Там лежал учебник по периоду Ранней республики, тот самый, что нашёл Секвойя, а из учебника торчали какие-то снимки. Я потянул за них и присвистнул. Это были чёрно-белые фотокарточки непристойного содержания.
– Что там? – подал голос Адам, прощупывая в этот момент туфлю на нижней полке.
– Ты прав, приятель. Под матрасом Мэтью вся моя жизнь пятилетней давности.
Адам выпрямился и направил луч света мне на руки. Я держал одну из карточек, заботливо подписанную на обратной стороне именем «Жоржет».
– Съёмка в парижском борделе. Я из этой же серии покупал у косоухого Терлака. По шиллингу за снимок. Дороговато, но того стоило. В прошлом году коллекция перешла племяннику на десятилетие.
Адам нахмурился и вернулся к изучению поросячьей обуви, не найдя разговор существенным. Его непристойными карточками в детстве были снимки стеблей в продольных разрезах. Я вдруг погрузился в раздумья. Нацарапанная на тыльной стороне надпись и учебник про Раннюю республику навеяли мысль о моём недавнем открытии.
– Знаешь, что я на днях выяснил? У испанских военных был пароль, который они использовали, чтобы массово восстать против Второй Испанской республики.
Мой друг продолжал возиться, не реагируя.
– Над всей Испанией безоблачное небо. Ничего не напоминает?
– Ах, Макс, мне не до шуток. Скоро экзамены, потом каникулы, у нас не будет доступа к вещам Мэтью, соображаешь? Если я не докопаюсь до правды сейчас, то отец Агаты так и будет…
Вдруг он замер. Фонарик в его руке продолжал вырывать из кромешной тьмы пару обуви, но Адам уже забыл про неё.
– Faen[83]! Когда ты это узнал?
– Не помню.
– Не имеет значения. Но почему?.. – Адам выпрямился и энергично затряс головой. – Нет, нет, тут что-то другое…
Больше я ничего вразумительного от него в ту ночь не услышал. Ещё немного, и я бы скончался от пульсирующей головной боли. Мы отправились спать, и я знать ничего не хотел.
Глава 26
Топор
Меня разбудил какой-то шум. Повернув голову, я обнаружил Адама, топтавшего «Большой юридический справочник».
– Приплыли, – сказал я.
– Ничего не выходит! Это просто бестолковая трата времени.
– Согласен.
Руки Адама взлетели в воздух:
– Всё должно иметь
