Он словно прощупывал сознание Тихомира. Наш странник был идеальным пациентом, несмотря на волнение. Мне без труда удалось проникнуть в его сознание. И если у других людей оно представляет собой эдакий упорядоченный «склад» воспоминаний, желаний и мыслей, то тут был полный хаос. Словно кто-то взорвал бомбу и в результате получилась мешанина образов.

Я наблюдала, как Василий Андреевич, словно мягкими щупальцами осматривает каждую мыслеформу, формируя целостный поток. Добавила чуть целительской магии, направленной на расслабление. Жадовский довольно кивнул, а Тихомир задышал глубоко и ровно. Сейчас он был на грани яви и сна.

Наставник продолжал упорядочивать сознание, когда я заметила ту же странную субстанцию, какую прежде видела у Павла.

– Обратите внимание, Василий Андреевич, – тихо сказала учителю, – то же, что и у цесаревича.

Жадовский потянулся тонкими нитями к чужеродному элементу:

– Чёрт, – едва слышно выругался сквозь зубы, – заклятье.

– Давайте попробую я.

– Дерзайте, Александра. Боюсь, мне разбираться придётся слишком долго.

Как и с Павлом, направила целительскую магию в совокупности с ментальной прямо в центр бурого комка, потихоньку накачивая силой. Шли минуты, но ничего не происходило. Неужели мы опоздали? Я уже почти отчаялась, когда услышала голос Василия Андреевича:

– Постойте. Посмотрите внимательней. Оно питается нашей силой и магией самого Тихомира.

Мы убрали своё воздействие, и я увидела, что к бурой массе тянутся едва различимые токи нашего подопечного. В этом была моя ошибка. В случае с Павлом заклинание не прошло завершающую стадию, потому сработало силовое воздействие. Здесь же нужен другой вариант.

– А если лишить его подпитки? – Взглянула я на Жадовского.

– Давайте попробуем. Заключайте это в кокон, глухой, непроницаемый. Сверху поставлю свой блок.

Я снова занялась Тихомиром, потихоньку заключая заклятие в шар, который блокировал всё.

Бродяга болезненно застонал, и Василий Андреевич забеспокоился:

– Александра, продолжайте. Я погружу его в сон.

Лицо Тихомира немного расслабилось, но под веками бегали зрачки, а дыхание стало сбивчивым.

– Готово, – столь ювелирная работа потребовала много сил. Я отёрла пот со лба.

– Теперь мой черёд, – кивнул Жадовский, – вы же снимите болевые ощущения, они непременно будут.

Положила руки на лоб Тихомира и снова пустила токи исцеляющих сил. Василий Андреевич приступил к своей части.

– Сделано, – наставник откинулся, лицо его заметно побледнело, – пусть спит. Сейчас ему придётся нелегко. Кто-нибудь должен дежурить у его постели.

Я позвала Машу и велела приглядывать за магом, которого мы перенесли в кровать.

– Графиня, – Жадовский протянул мне руку, – прогуляемся. День чудо как хорош. А нам необходимо восстановить силы.

– С удовольствием.

– Что вы думаете обо всём этом?

Мы с Василием Андреевичем шли по едва заметной тропке, что вела через рощу и луг к реке. Летний день был наполнен симфонией радости и процветания. На ветвях трезвонили птицы, нежными флейтами разносились их голоса среди деревьев. Весёлыми маракасами трещали кузнечики. Иногда с лугов раздавался протяжное мычание коров, подобно звучанию валторны. Лягушки вели свою партию, прекрасно вписывающуюся в тембр окружающих звуков. Невольно заслушавшись, не сразу ответила на вопрос учителя. Лишь когда он повторил его, задумалась.

– Заклятие будто разъедает сознание Тихомира. Мы наверняка не можем знать, не действует ли маг по чужой указке. Хотя я и не заметила чужеродного влияния на его волю. Скорее это похоже на опухоль, что словно паразит, живёт за счёт энергии носителя.

– Тонко подмечено, – Жадовский, заложив руки за спину, степенно вышагивал по тропинке, – его психика и магические способности стали пищей для заклятия. Сейчас мы лишили его подпитки. И, признаюсь, переживаю за нашего подопечного. Нельзя наверняка предположить насколько разрушительна злая магия. Но вот что хочу сказать. Ведь это почти идентичное заклинание, что было у цесаревича. Магия теургов вкупе с ритуальной. Получилась поистине страшная вещь. Но кто мог создать такое? Я впервые за всю жизнь наблюдаю подобное.

– Василий Андреевич, можно любое магическое воздействие, будь то ментальное или ритуальное разложить на составляющие. Ведь так?

– В общих чертах, – вздохнул маг.

– Пусть так. Но это даст нам хоть какую-то нить. А что касается заклятья… нам надо детально изучить память Тихомира. Если оно сделано при нём… Понимаете? Мы узнаем нашего врага в лицо. Не думаю, что им владеют многие.

– Согласен. Но пока любое воздействие опасно для нашего подопечного. Подождём. Пусть спит до завтра. Сейчас сон ему на пользу.

До утра мы с наставником по очереди следили за Тихомиром. Когда требовалось, снова успокаивали и усыпляли его. Бродяга тихо постанывал, но в целом состояние его стало лучше. Нормализовалось дыхание и сердцебиение, прошла накатившая было чрезмерная потливость, уменьшились судорожные подрагивания рук и ног.

Я обложилась книгами по магии, которые привезла с собой из дома, Василий Андреевич принёс старинные манускрипты и фолианты из своей библиотеки. До утра мы сидели в кабинете, стараясь обнаружить, как можно объединить две могущественные силы. Даже обладая универсальной магией, волшебник использует её по очерёдности. А ритуальное колдовство стоит несколько в сторонке, это не то же самое, что прямое использование силы.

– Александра Николаевна, – наставник оторвался от книг, – вы понимаете, что нам необходимо добраться до сути. В руках негодяев оказался беспрецедентный инструмент воздействия на магов. Дело не в заблудшем бродяге. Речь идёт уже о государственной безопасности. Представляете, если воздействию подвергнется, например, Соколинский? Все секреты Коллегии иностранных дел, все планы станут известны другим. Если удастся добраться до сути, я отпишу государю, упомянув ваше участие. Тогда и опала, думаю, не будет долгой.

– Знаете, – улыбнулась ему,– мне здесь нравится. И я даже рада, что император отправил меня в ссылку. Однако вы правы. Мне не по душе, что любой маг может стать послушной игрушкой в руках негодяев.

Разошлись мы уже перед рассветом, а через часа три, немного отдохнув, снова собрались у постели Тихомира.

– Позвольте мне, – обратилась я к Жадовскому.

Он молча кивнул, занявшись исцелением мужчины.

Я осторожно проникла в его сознание. Наша задумка сработала, ослабленное заклятье прекратило своё разрушительное воздействие. Обнажились блоки, что скрывали воспоминания. Аккуратно, боясь повредить сознанию и рассудку, стала снимать их. Работа менталиста сравнима с операцией, что проводит хирург. Психика человека, а уж тем более мага, весьма хрупка. Блоки поддались, будто истаивая. И я увидела их.

Маленькая комната с серыми стенами, точно в подвале. Перед Тихомиром стояло трое. Видения, что скрывает чужое сознание не то же самое, что картинка в телевизоре. Всё словно полупрозрачное, но главное, силу магов не скрывают амулеты.

Двое из стоявших были теургами, третий же – ритуальный колдун.

– Вы уверены, герцог, что заклятье уже сработало? – Обратился, стоявший по центру брюнет с пронзительно синими глазами к соседу