ТИМУР

Я вижу, как Катя крутится на заднем сидении. Пристегнулась, уткнулась в телефон и даже взгляда не поднимала. Только тяжело вздыхала, когда машина тормозила на очередном светофоре. Тяжело так вздыхала, пронзительно.

Мне не составит труда вдавить педаль в пол и домчаться за три минуты до клуба с помпезным названием «Дутти». Но наслаждаться нервозом девушки сущее удовольствие.

Как мудак себя веду, но никто не останавливает. Тим мог бы тоже что-то сказать, намекнуть прибавить скорости. Хотя этот никогда не скажет, помешанный на законах и скорости сорок семь километров в час.

Иногда я реально думаю, почему вообще с ним сошлись. У нас не было ни общих знакомых, ни увлечений. Так, столкнулись в армии, когда я сопляком пришел. А потом как-то сработались. Одно имя на двоих – шутка ли?

Хотя иногда хотелось послать друга в далёкое эротическое и свалить работать. Почти так и с делал три года назад, когда жизнь стремительно рушилась. Но сработались, шли комплектом. И как-то притёрлись, забывая прошлые неурядицы.

Ну, проебались чуток, со всеми бывает. Сделали выводы, разгребли и по новой нарабатывать базу клиентов.

И какого же было удивление, когда Тигран Мирзоев обратился за услугами. Своя фирма теперь, сами себе хозяева. И не собирались брать новые заказы, работы и бабок хватало. Но стоило секретарши назвать фамилию звонившего, как неожиданно время нашлось.

Мирзоев, блять.

Мы с Тимом знали, что Катя выскочила за него. Внезапно, просто в какой-то момент местный глянец пестрил фото со свадьбы. За две недели до того, как мы собирались вернуться в город.

Тогда спустили на тормозах. Всякое бывает, девчонка труханула, оболгала. Ладно, бывает. Я старше, принял, понял. Но когда увидел её влетающую в комнату, встревоженную, забавную – сорвало всё.

Жалел, что не я стоял ближе, а Тим. Так бы встряхнул, потребовал ответы. И забытая злость снова воскресла, когда Катя вела себя так, словно мы никто. Случайная охрана, недостойная её. Крутила носом, использовала полное имя, которое раньше терпеть не могла.

Друг, брат почти, легко понял меня. Хватило нескольких взглядов, чтобы всё обсудить. На привычке уже, на инстинктах. В нашей работе часто приходилось действовать быстро и без слов.

План созрел по щелчку. На самом деле, он был готов к моменту, как мы впервые встретились с Мирзоевым. Но за эти два дня лишь окреп и приобрёл четкие сроки.

– Мы не можем ехать быстрее? – Катя не выдерживает, отрываясь от телефона. – Хоть немного.

– Правила дорожного движения никто не отменял.

Встречаюсь с её сердитым взглядом в зеркале заднего вида. Сейчас она напоминают ту Катю, которую я помню. Со злостью в охренительных серебристых глазах, частым дыханием, когда не получается сдержать эмоции. Нетерпеливо постукивает пальцами по экрану телефона.

Да, та самая взбалмошная девчонка, которую приходилось охранять вместе с главной целью, Степенко. Кто бы мог подумать, что тринадцатилетка может влипать в неприятности покруче отчима, у которого был огромный и не слишком легальный бизнес.

Сейчас она всё время строит из себя возвышенность, ту самую снобку, с которых тихо посмеивалась на благотворительных вечерах. А ничего, втянулась, выучилась. Как быстро всё меняется.

– Ну наконец, - дёргает ручку двери, стоит лишь припарковаться. – Откройте.

– Сначала оценим обстановку.

Это два в одном, взбесить немного Катю и выполнить свою работу. Не смотря на то, что наш план далеко не в охране, это уже в крови. Да и не хочется прослыть неудачниками, которые дважды облажались с одной и той же девчонкой.

Конец апреля радует вечерней прохладой и чистым небом. Возле клуба толпится народ, но я уверен, что Катя к этой очереди не присоединится. Проплывёт мимо в своём ничтожно-коротком платье и войдёт без проблем.

Закуриваю, протягиваю зажигалку Тиму. Ненавижу душные помещение, где слишком много людей. Ни за объектом не следить, ни отвлечься. Нужно настроиться перед тем, как полночи торчать среди громкой музыки.

– Что скажешь? – киваю на нахмурившуюся девушку, которая все ещё заперта в салоне. – О нашей Катрин и на «вы».

– Бесит.

Друг не отличается многословностью, затягиваясь. Бросил свой айкос*, который мне вонял соломой, и то хорошо. Ну как бросил, пришлось пару раз выбросить на ходу устройство, а потом вместе с Тимом искать, куда же делись его сигареты.

– Не передумал, Мур?

Тим ржёт, наслаждаясь моим перекошенным лицом. Кто-то из подруг Кати, может, она сама, пустил это дурацкое имя между собой. Но что знают девчонки, то знает весь мир. Не раз слушал подколы по этому поводу, с некоторыми пришлось разбираться, другу можно было простить.

Тем более, что три года за это не вспоминали. Старались вообще не говорить ни о работе на Степанова, ни о событиях, после которых эту работу потеряли.

А теперь снова прозвище возвращается. Интересно, Катька так же меня называет? Её раскатистое «р» в конце бесило и будоражило. Чуть ли не сильнее девчонки отсчитывал дни к её совершеннолетию. Чтобы не чувствовать себя конченным педофилом.

Не сразу, конечно, увидел, что Катя уже не ребёнок. Не настолько мозгами тронулся. Не воспринимал именно как девушку. А в семнадцать она вернулась из деревни. Провела там всё лето, отбывая наказание. И то ли чистый воздух творит чудеса, то ли просто забыл, как она выглядела, но…

Но, блять, вернулась она совсем другой. Вытянувшейся, красивой. С округлой фигурой и сроком в пол года до дня рождения. Когда любые мысли о ней стали бы законными.