Застываю перед выходом из кофейни, когда вижу мужчин. Говорят с охраной клуба, осматривают улицу. И кому-то звонят, постоянно. Даже удивительно, что на мой телефон не пришло ни одного вызова.

Знаю, что заметят меня быстро. До того как успею перейти дорогу, отбивая каблуками ритм сердца. Но всё равно иду к ним, желая застать врасплох. Я не рассчитывала на успех, что так быстро смогу избавиться.

Конечно, в первую секунду в моей голове была розовая мечта, что кто-то найдёт себе развлечение в клубе, забудет обо мне. Но это слишком непохоже на Тимура и Тимофея, чтобы всерьёз задумываться о таком.

Муж повторяет, что всегда должен быть план. От первой фразы до того, какой ручкой поставишь подпись в контракте. Никаких исключений и поблажек. И мне нужно быть такой же, чтобы соответствовать.

Только с планами у меня всегда плохо, не получается, действую по шаблону. А то, что пытаюсь придумать, никогда не воплощается в жизнь.

Поэтому чистый экспромт, без надежды на успех.

Я найду способ избавиться от них. Причина ведь не в том, что я когда-то их любила. Не в том, что боюсь возмездия. Испортила им жизнь, они вправе мстить.

Тимур и Тимофей – напоминанием о том, какой я когда-то была. Пылью, стеклянной крошкой, которую не собрать воедино.

Больше к такому я возвращаться не хочу.

– Час пятнадцать, можем ехать.

Они смотрят на меня, застыв. Тимофей сжимает кулаки, отчего рисунок на предплечье становится объемным. На улице холод, а он в одной футболке, дурак.

И я дура, в платье с открытыми плечами. Кожа покрывается мурашками не из-за температуры. А потому, что Тимур смотрит пронзительно, не моргая.

– Ты охренела, Кать?

– Вы охренели, Катрин? – переиначиваю его слова, прислоняясь к автомобилю. – На «вы», полным именем. Никак иначе. Иначе я проверну это ещё раз и найду слова, чтобы Тигран разорвал контракт.

– Соврёшь, что изнасиловали тебя, да?

Удар по больному, слишком низко, даже для Тимофея.

Киваю, усаживаясь на заднее сидение. Сама хлопаю дверцами, стараясь отрезать себя от мужчин. На несколько секунд, чтобы просто остаться в одиночестве.

Мне кажется, что Тим с трудом сдерживает в себе слово «опять».

Опять сделаю так, чтобы они уехали.

Опять обвиню их в чём-то.

Опять совру.

Но три года меня мучает всего один вопрос, на затворках сознания. Даже когда блокирую воспоминания, когда выжата и не знаю как меня зовут. Это всегда со мной.

Три года назад я соврала или нет?

– А теперь, Кат-рин, - Тимур издевается над моим именем, растягивая его. – Будь хорошей девочкой.

– Ещё тебе что сде…

– И опустись вниз.

Рука дрожит в желании вскинуть ладонь со среднем пальцем, но лишь впопросительно приподнимаю бровь. Больше ничего он не хочет? Показательно опускаю взгляд на дно машины и качаю головой.

Не знаю, что на этот раз задумал Тим, но я ему подчинятся ему не буду.

– Живо, Катрин! – Тимофей гаркает на меня, а мне хочется по-детски надуться от такого тона. – Опустись на дно так, чтобы тебя не было видно. За нами слежка.

Я знаю, что они просто издеваются. Решили отомстить за мой недо-побег и теперь говорят об этом. Чтобы просто поставить меня на место и показать, кто в наших отношениях главный.

– И за чем мне опускаться? Подсказать, где педаль газа?

– Потому что если начнут обстреливать машину, меньше шансов что заденут внизу.

Тимур отвечает так, словно ничего странного нет в том, что мы можем оказаться под пулями. Подумаешь, стандартный вечер пятницы.

Я разворачиваюсь, желая увидеть преследователей. Хватаюсь за подголовник, когда Тим резко сворачивает направо. А машина сзади, внезапно, включает поворотник и следует за нами.

Меня сносит на пол в течении секунды. Глупо радуюсь тому, что в джипе широкое дно, и я почти прекрасно там умещаюсь. Лежу на спине рассматривая потолок. В окне проносятся дома, машина словно вибрирует от скорости.

Или это просто я трясусь?

Тигран честно говорил о том, что жизнь с ним не будет простой. Я думала тогда о его, чуточку, деспотичном характере и привычке всё контролировать. Нерушимый график появился спустя полгода после свадьбы.

А через год было первое покушение на мужа.

Он шутил, что я стану богатой вдовой. Всегда об этом шутил, обучая меня навыкам бизнеса. Был уверен, что я завалю всё дело, если с ним что-то случится. И да, так бы я и сделала.

Девятнадцатилетняя девочка ничего не смыслит в ценных бумагах и колебаниях цен на акции. Так, странные графики, словно свечки на графике. А он обучил, чтобы я не сомневалась в себе. Жестко критиковал каждый раз, но объяснял ошибки.

Так что да, я могла стать богатой вдовой.

Только теперь кажется, что Тигран может пережить меня.

Забавно, но мне не страшно совсем. Тимур и Тимофей либо справятся с этим, либо нет. От того, что я буду нервничать, просить ускориться и что-то сделать – ничего не решит.

И муж тоже сделал максимально много. Нашел мне охрану, пусть ту, что я видеть не могла. Но нашел, нанял, обеспечил защиту.

От меня совсем ничего не зависит. Только лежать на полу, едва ударяясь головой от нового резкого поворота.

Ненавижу это чувство беспомощности, когда я ничего не решаю. Как три года назад, когда говорила с отчимом, а он не слышал. Никто не слышал меня тогда. Оболгала его телохранителей, пыталась исправить всё, но было поздно.

Или не оболгала?

Я знаю о той ночи всего несколько вещей. Я сбежала с подругой в бар, а потом с кем-то потеряла невинность. Была уверена, что это был кто-то из Тимов. Может, они оба? Мне тогда казалось, я видела их, чувствовала.

А утром узнала, что в моей крове нашли смесь препаратов. Такую, чтобы плохо соображала, чтобы эмоции находились на отметке «кайф» и хотелось близости. В последнем – не уверена. Возможно, воображение просто сыграло своё, а я ведь так была влюблена в телохранителей отчима.

И в машине Тимофея (или всё-таки Тимура?) нашли бутылку со следами веществ. Их она? Подбросили? Отчим просто мне сказал об этом, чтобы я перестала волноваться?

Спустя три года уже не так важно. Даже если кто-то из них, если двое – тогда мне было плевать. Просто, чтобы их оставили в покое. Я ведь даже без «дополнительно эффекта» хотела их. Мечтала поцеловать, вряд ли бы решилась на что-то большее.

Если это они – даже лучше. Спокойнее, не так горько. Лучше, чем если совсем с незнакомым мужчиной, которого не помню.

–  Сцепи ладони на зытылке, - голос Тимура разрывает напряженную тишину. – Так, чтобы лицо было прикрыто руками.