Под другим углом, с жестким напором. Они издеваются, играют, выворачивают меня наизнанку.

И детонатор срабатывает.

Когда мужские губы прихватывают  мочку уха – я кричу, распадаюсь и сгораю. Накрывает таким оргазмом, что я теряю связь с реальностью. Ничего не существует, кроме чистого блаженства.

– Тише, малышка, - меня поднимают, разворачивая к себе лицом. Оказываюсь в объятиях Тимофея, сидя на столе. – Теперь поговорим?

Качаю головой, стараясь успокоится. Глаза застилают слезы, но не от боли или страха, просто… Слишком хорошо, будто каждый раз – первый. Заново узнаю, как это – быть любимой. Такой желанной, счастливой.

– Ну и к чему был этот побег? – как у него может быть такой спокойный голос, когда я задыхаюсь. – Катюнь…

– Вы… Игнорировали меня, - сейчас, после близости на высшем уровне, понимаю – такой бред. Но… – Мне казалось, что я вам больше не нужна. И…

– И решила вернуться к Тиграну?

– Подумать, как обсудить это.

Вернуться к Тиграну? Кто это?

Другой мужчина после того, как у меня есть двое личных телохранителей? Что за бред…

– Наша умная малышка, - Мур обходит стол, оказываясь за моей спиной. Сжимает пальцами мои волосы, убирая в сторону. Касается губами влажной кожи, втягивает до жжения. – И глупая. Нужна нам. Но ты так себя загрузила…

– Что мы решили дать тебе немного отдыха. Видимо, зря. Драть тебя надо, Катюш.

– Очень сильно драть.

Я не помню, кто делает это первым. Просто откидываюсь на Мура, позволяя взять меня ещё раз. По очереди целуюсь с каждым мужчиной, будто отдаю им душу.

Меня стягивает тисками, тугой проволокой и жаждой большего. Стоит коснуться одного, как нужно повторит это с другим. Раз за разом, пока у меня не получится освободиться от наваждения.

Только это не срабатывает. Ни когда что-то трещит подо мной, ни когда взрываются атомы внутри тела. Сжимаю пальцами волосы Тимофея, разворачиваюсь за новой дозой поцелуев к Муру.

Они знают каждую клеточку моего тела, каждое движение. Натренировались за четыре года, довели до безумия. И снова сводят с ума, а я отвечаю.

Касаюсь напряженных мышц, обхватываю ладонью крепкие члены. Отвечаю той же медлительностью, мягко проводя вдоль ствола. Обволу головку Мура, сжимаю у основания Тимофея.

Знаю их.

Знаю.

Люблю.

Мне кажется, мы полностью опорочили кабинет Тиграна. От и до, каждый миллиметр наполнен запахом секса, нашей страстью. Доказательством, что мы сделали правильный выбор.

– Ауч.

Бедро больно колет, и через секунду я оказываюсь на руках Тимофея. Обхватываю его за торс, проезжаю лоном о возбужденный член. И пытаюсь понять, что произошло.

– Блядь, - Мур смеётся заразительно громко. – Кажется, мы сломали Тиграну стол.

– Я не такая тяжелая, - прижимаюсь к Тиму, поглядывая на трещину. – Правда же?

– Пушинка, в отличии от двух мужиков, которые тебя на этом столе… Любили.

Вспоминаю, сколько Тигран отвалил за этот стол, как выбирал. И какие ужасные подколы мне придётся слушать завтра на собрании акционеров, когда он обо всё узнает.

– Думаю, - спрыгиваю с Тимофея, подбирая вещи с пола. – Нам надо валить.

– Кать…

– Нет, вы можете рассказать моему бывшему мужу обо всём, что здесь было… Он с радостью послушает, да.

– Тогда валим.

Двое тридцатилетних мужчин помогают сбежать с места преступления, подленько хихикая.

– Ни стола теперь, ни жены.

Детский сад.

Мой любимый и родной.

И когда Тигран замечает трещину, спустя больше месяца, я лишь пожимаю плечами. Играю идеально, сохраняя ледяную маску.

– Кто мог сломать деревянный стол?!

– Может, Аня?

– Какая нахрен Аня? Катрин, не доводи до греха.

Улыбаюсь, накрывая ладонью живот. Та самая Анюта, которая родится через тридцать недель. Ну, и каплю, виноваты её отцы. Которые теперь не дают мне ни секунды свободы. Во избежания моих сомнений.

Но это не так уж плохо, когда каждый из нас счастлив.